Дневник художницы. По ту сторону выставки

В начале сентября на троллейбусной остановке напротив Мыстецького Арсенала после открытия проекта “Украинский Пейзаж” я встретила Александра Соловьева. Он вскользь спросил, есть ли у меня виза в Великобританию и как поживает мой соляной проект. Потом сказал, что куратор “Саатчи” видел его и отобрал для новой выставки.

Через несколько дней мне позвонила Марина Щербенко и сказала, что она с Александром Соловьевым и Найджелом Херстом готовит большой проект об украинском искусстве, они будут показывать его в галерее “Саатчи”, и хотят показать мои соляные  столпы с видео.

Я была готова его представить, так как после выставки в PinchuArtCentre у меня оставалось довольно много соляных, собственноручно сделанных блоков, которых хватило бы еще на двадцать колонн. Но, проверив их состояние и то, как они хранились в галерее “Лавра” по моему бывшему контракту с галереей Мироновой, увидела, что этот проект полностью разрушен и уничтожен из-за не правильного хранения и обращения представителями галереи.

Поэтому решили показать мой проект 2012 года, который я делала в кураторском проекте Марины “Любіть Україну”, и который был посвящен 21-летию (совершеннолетию) независимости Украины и всем сопутствующим событиям, связанным с Евро-2012.

Как только мы утвердили между собой, что я буду показывать проект “Untitled” (имитация разломанных дорог и треснутой парящей земли) 2012 года, буквально через несколько дней со мной связались сотрудницы, которые занималась визовыми и документальными вопросами. Мне прислали анкету и список необходимых документов для посольства.

Я подготовила все, что от меня зависело, и что я могла подготовить. От меня требовалось только прийти со всеми документами и паспортом в назначенное время в визовый отдел посольства Великобритании. Вся процедура была не длительной, но унизительной. Впрочем, как и во всех посольствах (брали отпечатки всех пальцев обеих рук, фотографировали со всех сторон и даже сверху), а для меня все это было особенно болезненно, так как буквально за несколько дней до моей подачи на британскую визу я получила 2 отказа в визе от Канадского посольства. Уверена, это связано с моим крымским паспортом, так как отказы сопровождались унизительными письмами, мол, я пытаюсь нелегально остаться в Канаде.

Представители “Фонда Фирташа”, спонсора этой выставки, постарались взять на себя все самые сложные моменты с оформлением визы, фонд также оплачивал все расходы по перелетам, проживанию, выдаче суточных, производству и перевозке работ, печати каталогов.

Узнала я, что спонсором выставки выступает “Фонд Фирташа” только в тот день, когда подавалась на документы. Всех моментов относительно того, кто именно оплачивал расходы на этот проект, я до сих пор не особо знаю, да, впрочем, от этого суть не изменится. Не изменится, так как современное искусство в Украине находится на грани вымирания, как и многие, особенно молодые художники, и подживает за счет остатков и, так сказать, большого капитала.

Я получила визу и 3 октября мы (Антон Логов, Сергей Петлюк, Жанна Кадырова и Денис Рубан, Степан Рябченко, Марина Щербенко, Александр Соловьев и Андрей Сидоренко) отправились на самолет.

В Лондоне, приземлившись в аэропорту, мы оказались в большом ангаре, окруженном камерами наблюдения и охранниками, вокруг тысячи людей блуждали в поисках миграционных карточек и ручек. Вдруг оказалось, что Антон Логов забыл свой паспорт в самолете. Мы все, группа украинских художников, пытались ему помочь, в итоге мы обратились к представителю правопорядка аэропорта и узнали, что паспорт найден и передан из самолета пограничникам, и Антона посадили в открытый отсек для “проблемных” приезжих. Затем медленно каждый из нас начал проходить по очереди паспортный контроль и небольшой допрос. После чего Жанну Кадырову посадили в тот самый отсек. Таким образом, после долгих разбирательств и допросов нас всех выпустили в Лондон.

Большая часть нашей группы была в Лондоне впервые, и мы как туристы жадно впитывали в себя дух каждой улочки и наперебой придумывали, куда бы пойти в следующий раз и какую бы выставку посмотреть. Обсуждали Кифера и премию Тернера, помогали друг другу и поддерживали во время монтажа, а я иногда подрабатывала переводчицей и переводила проблемы нашим ассистентам и Найджелу.

Вывод, который я для себя сделала – уровень художественных ассистентов и тех, кто строит всю выставку, просто высочайший. Все, кто работает на выставке и строит инсталляции – это студенты Художественной Академии, они приходят на монтаж в галерею. Они не только получают огромный опыт, практику, общение с художниками, но и (как по мне) большие деньги, где-то около 40-50 фунтов в час. Работают они как метеоры, все очень отлажено, перерыв строго – 1 час за весь рабочий день, и монтаж длится всего 4 дня и ночи, почти 24 часа в сутки. Меня впечатлило, что никто не скулит, и все происходит супербыстро и качественно, работают с большим энтузиазмом и креативностью.

В первый день, когда мы пришли, почти вся выставка уже висела, потому что архитектор пространства  выдал им план и несколько фотографий каждой работы с разных ракурсов. И они не просто повесили все работы, но и практически установили все инсталляции без художников. Например, я пришла и увидела уже полностью готовую мою инсталляцию в интерпретации инсталляторов «Саатчи», потом мы все еще несколько дней всё переделывали. Впрочем, у всех художников были некоторые недовольства, что без нашего контроля, присмотра и мнения полностью монтировались работы.

Были также нюансы с куратором Найджелом. Жанна Кадырова с Денисом строила каркас своей новой интерпретации старого проекта с бетонными лучами. В самом начале монтажа были долгие дискуссии и споры – какой именно выбрать осветительный прибор, из которого будут направлены бетонные лучи. Жанна очень хотела использовать камеры наблюдения и телевизионную камеру, но оказалось, что у Найджела была совершенная другая картинка в голове и она не вписывалась в то, что предлагала Жанна. После долгих-долгих споров и обсуждений они пришли к какому-то общему выводу, и Жанна приступила к производству своей работы, но так, как она посчитала нужным в рамках договоренности.

Работала она с Денисом почти всю ночь, и построила каркас по своим эскизам. Утром пришел куратор и сказал: то. что Жанна сделала, выглядит опять не так, как он себе рисовал в голове. Короче говоря, она попыталась отстоять свою идею и уже готовый каркас, но потом, видимо, плюнула и смирилась с мнением куратора.

Во время монтажа вся выставка постоянно видоизменялась и жила, много работ, как я понимаю, поменяли свое изначальное место, а некоторые не были выставлены вовсе, потому что оказалось, что в реальности даже 400 или больше метров квадратных (весь последний этаж) – этого не достаточно для такого количества работ и такой выставки.

Вся поездка была для многих из нас довольно захватывающей, потому что Лондон поразил своей открытостью и культурой. Из каждого угла выглядывали дизайн, архитектура, глаза разбегались от количества скульптур, паблик-арта, музеев, все это так хотелось жадно впитать в себя, люди поражали своей открытостью, доброжелательностью, спокойным и даже где-то простым отношением к жизни.

Открытие меня также поразило своим масштабом – такое количество людей на один квадратный сантиметр я не видела давным-давно, и люди были все очень разные, было как-то просто и легко, я не чувствовала никаких социальных барьеров.

Для меня этот проект стал в первую очередь хорошим образовательным толчком, возможностью увидеть огромное количество произведений искусства не в книжке или на репродукции, а вживую. К слову, о тех, кто злорадствует и поливает грязью всех художников, которые участвовали в этом проекте: мне очень жаль, что их не отобрали, хотя их работы тоже рассматривались. Есть куратор, или группа кураторов, которые делают проект. Они отбирают конкретные произведения под конкретную тему, делают свое собственное исследование в рамках, которые они установили, выбирают площадку и потом ищут спонсора, который на меценатских или других условиях помогает реализовать тот или иной проект.

Гонорары в этом проекте мы не получали, но имели минимальные суточные на неделю, так как Лондон очень дорогой город. Поэтому все истерики по поводу того, что кто-то обогатился и теперь купается в деньгах – это полная чушь. Когда я участвовала в проекте CSM «Пошук», одним из спонсоров этого проекта выступил фонд Рината Ахметова, так вот тогда я даже получила гонорар за свой 10-дневный перформанс, помимо того, что были выделены деньги на аренду акустических лабораторий.

Все денежные, производственные и какие-либо другие вопросы мы, художники, решали исключительно напрямую с теми, кто нас пригласил – Соловьевым и Щербенко. Ну, лично я, потому что вся моя коммуникация была только с этими кураторами изначально, и, как по мне, это также один из профессиональных моментов, потому что художник работает с пространством, контекстом, концепцией, зрителем, куратором и менеджерами.

После того, как открытие состоялось, мы задержались в Лондоне на 2 дня, и все эти дни были посвящены опять музеям и прогулкам по городу. А потом я села в самолет и улетела в Париж, делать международную акцию в поддержку Украины. И после прекрасных дней с друзьями-художниками из Украины в Лондоне, в Париже мне было очень грустно и тяжело. Мне часто снились лондонские музеи и наши дискуссии.