Женский активизм в Беларуси: невидимый и неприкасаемый

15 апреля 2016 в Минске состоялась публичная презентация книги Виктории Шмидт и Ирины Соломатиной «Женский активизм в Беларуси: невидимый и неприкасаемый» (Каунас, 2015). Книга представляет исследование, которое проводилось в течение года на беларусском материале. Одна из его руководительниц, Ирина Соломатина – известная в Минске феминистка и экспертка в сфере гендерных исследований; вторая, Виктория Шмидт – не менее авторитетная исследовательница и научная сотрудница университета Масарика в Бруно. Как отметила на презентации Ирина Соломатина, участие в проекте Виктории Шмидт позволило более непредвзято взглянуть на процессы, связанные с женским движением в Беларуси. Важной составляющей книги стали также рисунки беларусской политической художницы Марины Напрушкиной к каждой из глав.

Женский активизм: как учесть все его многообразие?   

Проведение любого исследования на постсоветском пространстве сталкивается с трудностями адаптации уже имеющихся и развитых, чужих теорий к локальному контексту. Авторки книги «Женский активизм в Беларуси» уделили этому вопросу специальное внимание. Именно поэтому они попытались взглянуть на беларусский контекст из очень разных исследовательских перспектив: так, вместо привычного и отягощенного колониализмом отнесения стран к первому, второму и третьему мирам, или западным и не-западным, они предложили обращаться к сравнению глобального Севера и Юга. Такая перспектива позволяет, по мнению авторок, не бояться столкновения внутри женского активизма современных стратегий и зависимости от прошлого. Поскольку оно неизбежно возникает при наложении друг на друга различных практик (исследовательской, культурной, политической), с одной стороны, и взаимодействия поверх границ, но независимо от доноров (получившего обозначение «транснационального феминизма»), т.е. активисток на уровне grassroots разных стран, с другой.

Другое важное методологическое уточнение касается использования понятия активизм. Его история показывает, что с опорой на него стало возможным перейти от противопоставления левой, коллективной и либерально-индивидуальной стратегий активизации (empowerment) к «рассмотрению типов зависимости между обеспечением еmpowerment на индивидуальном и групповом уровнях» (с. 19). Это позволяет сделать еще один шаг в направлении комплексного подхода к женскому движению и активизму. Оно требует учитывать такие их разные измерения, как выдвижение политических требований равенства, предполагающее действия внутри существующей системы, с одной стороны, и умение выстраивать политические стратегии снизу, нацеленное на слом системы, с другой. Низовые инициативы в каких-то случаях могут и не приводить к формированию устойчивых объединений, подчеркивая тем самым значимость индивидуальной автономии при решении определенных задач и в сочетании с коллективными действиями.

В этой связи, важнейшей методологической установкой исследования становится переход от понятия актора к понятию стейкхолдера, охватывающему более широкий круг женского участия и активизации, не всегда связанных с действием и предполагающих широкий спектр интересов. А также учет, вслед за американской исследовательницей Нэнси Фрезер, при стремлении к гендерному равенству задачи не только по обеспечению равного доступа к ресурсам, но и по пониманию и изменению образцов и механизмов социального признания. Без этого невозможна трансформация ключевых представлений о гендерных ролях, а это значит, искоренение символического неравенства.

Наконец, адекватный анализ женского движения и активизма невозможен без учета напряжения между общественным благом и общественным интересом. Если смысл общественного блага заключается в том, чтобы к нему все имели равный доступ, то общественный интерес выражает стремление к благополучию, представления о котором у разных людей различаются. Задача в таком случае заключается в том, чтобы не сделать представление о равенстве зависимым от того или иного представления о благополучии (возникающее, например, в случае помещения женщин в приюты при церквях, как это было в Ирландии, начиная с 18 века и вплоть до конца 80-х гг. 20 века, с. 24). В современной Беларуси (как, возможно, и в Украине) основанием для утверждения такого рода зависимости становится стратифицирующий подход к материнству, разделяющий женщин на «правильных» и «неправильных» матерей и на этом основании лишающий их равного доступа к правосудию, причем за пределами самого материнства (примером может служить случай Ирины Халип, супруги известного в Беларуси оппозиционного политика, которую пытались лишить родительских прав за ее политическую активность).

К каким же выводам приходят исследовательницы с опорой на многогранную оптику рассмотрения женского активизма?

Гендерная повестка и гендерное равенство: по ту сторону политики     

Сфера женского активизма в Беларуси условно разделена в исследовании на два сегмента – публичной политики и участия женщин в общественных и политических объединениях. Первый сегмент отличается от второго большей устойчивостью и долгосрочным характером реализуемых внутри него проектов. Наряду с государственными структурами, рекрутируемыми для реализации программ по обеспечению гендерного равенства, и общественными организациями, занимающиеся долгосрочными проектами при поддержке международных акторов, исследовательницы отнесли к этому сегменту соответствующие академические проекты и программы.

Современное пространство Беларуси, отмечается в книге, «отличается представлением женщины как объекта: внимания, заботы, восхищения и эксплуатации» (с. 43). А презентация Беларуси во внешней политике как страны с красивыми женщинами, которые должны родить стране как минимум двоих детей, логично дополняется конкурсами красоты как инструментом продвижения женских интересов и участия во внутренней политике.

Другой определяющей чертой публичной политики в Беларуси, связанной с экспертным мнением, является множественное упрощение проблематики гендерного равенства – от сведения неравенства к менее остро звучащим проблемам и отказа от его понимания как системы структур и институтов до избегания внутренних дилемм прав человека и неравенства в пользу однозначных критериев благополучия, а также психологизации и медикализации причин неравенства. Это оборачивается тем, что фактически женщинам приписывается ответственность за насилие. Другим следствием становится понимание равенства как приобретения женщинами тех же возможностей, которые есть у мужчин.

В завершающем разделе книги авторки снова обращаются к проблеме интерпретации насилия, но теперь уже самими беларусскими активистками, и приходят к выводу о недостатке навыков и опыта рефлексивности в этом вопросе. Этот недостаток обнаруживает себя в воспроизводстве гетеропатриархатных или неолиберальных клише и, как следствие, в рассмотрении насилия вне связи с гендерной повесткой (когда ставка делается не на коллективные действия и политизацию проблемы насилия над женщинами, а на государство и профессионалов, компетентность которых, одновременно, вызывает вопросы).

Гендерные исследования в Беларуси: противоречивые установки и оторванность от «поля»  

Не более оптимистичной выглядит ситуация и в академической сфере в Беларуси. Для ее анализа авторки книги обратились к диссертационным исследованиям, защищенным в Беларуси в период с 1991 по 2014 год (их количество составило 0,5 процентов от всех диссертаций, защищенных в Беларуси за этот период). Проанализированные диссертации демонстрируют целый спектр проблем, препятствующих продвижению их авторами гендерной повестки, – от разрыва между феминистским посылом теоретических рамок и блокированием применения своих рассуждений на практике до анти-феминистских установок, отвечающих официальному дискурсу объективации и инструментализации женщин.

Независимые гендерные исследования в Беларуси, в первую очередь связанные с Центром гендерных исследований (ЦГИ) беларусского университета в изгнании, – ЕГУ в Вильнюсе (основанного еще в 1997 г., когда ЕГУ работал в Минске), также обнаруживают значительные недостатки и противоречия. Их главной причиной, по мнению авторок книги, оказывается внутренняя конфликтность собственных идеологических позиций ЦГИ, связанная также с недостаточной работой в «поле» и  зависимостью от признания со стороны европейского сообщества.

Женщины в партиях и общественных движениях: от одной травмы к другой

Второе, отличное от сферы публичной политики, измерение женского активизма в Беларуси, связанное с участием женщин в деятельности политических партий и объединений, оказывается, на мой взгляд, наиболее детально представленным в исследовании. Это также отвечает и теоретическим установкам книги, в центре которых задача избегать редукций к простому, что невозможно без связи больших теоретических исследовательских рамок с многообразием конкретного опыта.

Доступ к этому опыту исследовательницы получили благодаря проведенным интервью и фокус-групп. Ключевым же понятием для обобщений стало понятие травмы.

Травматический опыт беларусских женщин, с 1991 года участвующих в жизни беларусской политической оппозиции, нашел конкретизацию в целом наборе травм – травме отсутствия гендерной повестки, травме политического произвола, травме борьбы внутри сектора и, наконец, в резонансе травм. Эти травмы переживаются женщинами в партиях на почве ограничения их влияния, а также из-за системного пренебрежения вопросами гендерной политики, за которым стоят злоупотребления и произвол не столько со стороны властей, сколько со стороны «своих» – мужского руководства по отношению к женщинам (ср. С. 123).

Начавшаяся в 2015 году кампания Татьяны Короткевич – первой в новейшей истории Беларуси женщины-кандидатки в президенты – также обнаружила черты зависимости женского активизма в Беларуси от травматического прошлого. Ее предвыборная программа привычно начиналась с призыва к всесторонней заботе о гражданах со стороны государства и в ней можно было найти все черты консервативного уклона в отношении семьи и женщин, отличающего постсоветскую политику. В завершении исследования этого сегмента женского активизма в Беларуси, авторки задаются вопросом о том, не является ли отсутствие гендерной повестки выражением недостатка сопротивления прессингу, особенно внутри движений, в деятельности которых участвуют женщины.

Вперед, к повседневному феминизму

По существу, этот вопрос можно рассматривать как связующий все разделы книги. При этом следует учитывать, что разработка стратегий сопротивления имеет в Беларуси очень много преград – начиная от государственной политики, направленной на использование «женского ресурса», и завершая унизительным отношением к женщинам внутри политических объединений и гражданского общества в целом.

Однако авторки книги предлагают женщинам начать изменения и консолидацию на уровне повседневности, «в процессе принятия условности норм и предписаний относительно поведения – именно для решения такой задачи и необходим тот повседневный феминизм, который почти не практикуется» (с. 181).

Примеры его консолидирующей силы уже сегодня можно найти в Беларуси. Задача тогда заключается в том, чтобы сделать на него более серьезную ставку и двигаться в направлении преодоления несправедливости, выражающейся как в невозможности женщин говорить о своих проблемах, так в ограниченном – символическом, социальном, политическом, правовом – доступе к пониманию своей ситуации.