Конструкция: “Осторожно, в учреждении злая директор!”

В городе, где каждая художественная акция сопровождается битвой современного и индустриального, Kultura Medialna третий год представляет фестиваль аудиовизуального искусства и новых медиа «Конструкция». О том, как открыть в Днепре давно забытые локации и достучаться до городских властей, поделились организаторы фестиваля Юлия Овчаренко, Екатерина Русецкая и Андрей Палаш.

О художниках

Андрей Палаш: Артисты делятся на две категории. Первая – те, кто сюда ни при каких обстоятельствах не хотят ехать. Считается, что это зона риска, рядом военные действия, неудобная логистика, нет лоу-костов. И другая категория, которая воспринимает это как вызов, нечто очень интересное, что можно будет потом презентовать и в Европе. Им нравится наш брутализм, конструктивизм, советская архитектура.

Юлия Овчаренко: Мы сами удивляемся: подаёшь запрос с такой себе надеждой. Ну, скорей всего, откажутся. Ну, чем мы можем его удивить. А чаще всего это воспринимается с большим удовольствием. Даже мы благодаря художникам смотрим на город по-другому. Мы рассматриваем локации, темы, с которыми работаем, как проблемные, а они видят их как эксклюзив. Здесь для них и индустриальная зона интересна, и советская архитектура. Украина выступает островом, на который хочется приехать и открыть для себя что-то новое.

Екатерина Русецкая: Обычно это такие же энтузиасты, как и мы, которые готовы добираться не понятно как. Есть еще промежуточные категории, которые хотят приехать, но им нужен определённый гонорар, который мы не можем предложить. Либо это люди с очень сжатым графиком. Им нужно выступить в Дании, потом, возможно, в Днепропетровске, а потом в Испании. Элементарно из-за логистики они не могут выстроить свой график. Проблема Днепра в его закрытости. Он как был закрытым, так и остался, потому что нужно потратить на дорогу целые сутки даже из Польши. Артист из Вроцлава добирался к нам 18 часов: он летел в Варшаву, затем в Киев, из Киева на поезде в Днепр, а пробыл здесь только субботу из трех дней в пути. Спасибо ребятам, что они сумасшедшие.

Ю. О.: Сделаем это лозунгом “Конструкции”.

Концерт експериментальної музики. Наукова Бібліотека ДНУ ім. Олеся Гончара. Фото: Юрій Стефаняк

О локациях

Е.Р.: Чаще всего мы берем те локации, с которыми никто никогда не работал. Большинство людей о них даже не знает. Тот же, по идее работающий, Дом органной музыки. Процентов 80 нашей публики вроде бы знали, что что-то есть, но никто не доезжал туда. Тот же Южный вокзал – большая часть людей в возрасте от 18 до 25 там не были никогда. Иностранные гости вообще в восторге от этого места. С кем бы мы ни работали, все говорили: «Вау, вот это у вас красота в городе». А еще после фестиваля улучшилась ситуация с аквариумом и с планетарием.

А. П.: В Планетарии поменяли кресла и проектор. Понятно, что, скорей всего, это не наша заслуга, но, возможно, это тоже послужило маленьким толчком. Мы показываем аудитории, среди которой тоже много художников, что можно работать с этими локациями. Возможно, они тоже вскоре будут что-то делать. Мы являемся таким связующим звеном.

Е. Р.: Город весь соткан из индустриальных мест. В этом-то прелесть и красота этого города. Мы это поэтизируем, но потенциальных для нас мест – целые районы.

А. П.: Но мы не работали еще со спальными районами.

Ю. О.: И с заводской территорией. Говорят, прекрасен завод Карла Либкнехта на Левом берегу. Мы о нем столько слышали.

А. П.: Мы готовы работать с промзонами. Готовы ли они? Все Дворцы культуры так же. Они расположены не в центре города, нам интересно с ними сотрудничать. А вот насколько они готовы принять современное искусство?

Е. Р.: Еще одна сложность: коммунальное это помещение или частное. Город по большому счету частный.

Ю. О.: Даже в тех местах, что номинально муниципальные, нам столько раз говорили: «Ну, ребят, не лезьте туда, серьезно. Зачем вам эти проблемы?»

А. П.: С ДНУ было очень просто. Мы увидели это место, решили делать там концерт, пришли к Светлане Кубышкиной – директору библиотеки. Прекрасная женщина. Ей идея понравилась, единственное, она переживала очень сильно за свой сад, но мы дали ей гарантии, что ничего не пострадает. Все состоялось бесплатно. В других муниципальных локациях мы всем платим аренду, достаточно высокую. Эти деньги чаще всего не проходят через бюджет, а оседают где-то у них. При том, что мы платим им всем достаточно серьёзные деньги, сотрудничество с ними максимально сложное. Они просто садятся нам на шею, всячески пытаются обманывать. Всегда остаётся неприятный осадок, как, например, после филармонии.

Концерт електроакустичної музики. Дніпровська обласна філармонія. Фото: Юрий Стефаняк

Ю. О.: При чем, на уровне директора все проходит культурно, договорились. Но когда начинаешь работать с персоналом..

Е. Р.: И они на радостях пытаются тебя везде обобрать. «Там то, там кто-то нарисовал в туалете. Пожалуйста, полностью оплатите покраску туалета». С другой стороны, очень интересно работать с такими локациями, как Дом органной музыки. Там же прекрасные бабушки. Они обычно в шоке от того, что происходит и стараются даже не пытаться это понять, но бывают такие представители, как в планетарии. Бывший директор и астроном планетария написала для нас огромную рецензию.

А. П.: Не позитивную, просто высказала мнение и довольно критичное. Но она попыталась это понять.

О диалоге с городскими властями

А. П.: У меня накопился уже ком негодования. Мы с ними постоянно общаемся, постоянно пытаемся найти какой-то компромисс, они всегда нам что-то обещают. Причём, мы никогда не просим у них денег, а лишь помощь с локациями. Те локации, что были на фестивале, это не список А, а список Б уже. Локации, которые мы хотели, мы не получили, потому что город очень инертен. Например, как с «Красногвардейцем», с которым мы хотели работать. Его директор Слобода, а в городе даже начальник управления культуры ее боится. Она очень агрессивная, очень бойкая, энергичная. Они просто ее боятся и не хотят никаких проблем для себя лично, не хотят решать такие элементарные вопросы.

Е. Р.: Хотя они должны, по идее, давать распоряжение сверху. Вообще, это «Будинок мистецтва».

А. П.: Единственный в городе.

Ю. О.: Муниципальный!

А. П.: Логично, что мы там что-то должны и имеем право делать. Это нормально, что мы ряд фестивальных мероприятий хотим проводить в этом месте. Но мы не можем, потому что это помещение закрыто.

Е. Р.: Не метафорически закрыто.

Ю. О.: Оно работает по звонку. Обслуживает Спілку кінематографістів, Спілку фотографів, Спілку художників – вот тех самых динозавров, которых нужно было куда-то определить. Они пенсионерами и детьми прикрываются, чтобы не расширять уж слишком свои границы. Когда они видят угрозу скандала, они идут на контакт, общаются, говорят: «Ну, ви ж бачите, ми дуже хочемо піти вам назустріч, але в нас День захисту дитини, в нас велика програма й ми не можемо ніяк. Потім виступ літераторів, виставка дитячого малюнку чи там подєлок із соломки, й наші методисти цілий рік працювали…» И дальше все. И как бы аргумент весомый: дети.

Е. Р.: У нас же нет идеи занять это место и детей оттуда выгнать. Мы наоборот хотели бы интегрировать этих детей, вовлечь их в том числе, как это делают в других городах и странах. В прошлом году мы пришли к ним в июле, а там все еще была выставка «Пасхального дитячого малюнку». При этом недавно мы наткнулись на хвалебную статью о  «Красногвардейце»  – о том, что там проходит 600 мероприятий в год, 80 выставок. Это же больше, чем одна выставка в неделю, мероприятие на завтрак и обед. А работают они до пяти вечера.

Ю. О.: Вот и получается, что с одной стороны это муниципальное учреждение и городское управление культуры должно как минимум формировать какую-то культурную политику. Они должны говорить: «Давайте будем сотрудничать», а вместо этого мы слышим: «Давайте лучше не будем трогать директора, она злая».

Мультимедійна виставка “Без місця”. Фото: Арсен Дзодзаєв

О финансировании

А. П.: У нас очень принципиальная позиция не работать ни с какими политическими партиями. Понятно, там денег очень много. У нас были такие предложения,  но это стопроцентная чернуха. Даже если партия кажется нормальной сейчас, через год она уже будет очень не адекватной, и мы запятнаем свою репутацию. Поэтому мы с ними не работаем. Финансирование европейское, не украинское.

Ю. О.: Была забавная история с фондом Рената Ахметова. Мы планировали первую “Конструкцию” и подавались на программу «Импульс. Идея. Инновация». На то время это была самая крутая программа независимого финансирования и поддержки современного искусства.

Е. Р.: И единственная.

Ю. О.: Да, и она уже работала четыре года на тот момент, поддержала «Изоляцию», много проектов, имела хороший статус и репутацию. Мы долго думали, подаваться или нет, и решили, так и быть, подадимся. Мы были счастливы, когда нас отобрали. Но тут начался Майдан, поменялась политическая обстановка, и имидж этой программы зазвучал совершенно по-другому. Несколько артистов просто отказались к нам ехать, сказали: «Вы берете эти грязные деньги». Вот и мы для себя решали этот вопрос морали: брать или не брать.

Е. Р.: У нас уже были обязательства перед артистами, договорённости. Отказываться и все закрывать?

Ю. О.: Вот потому в таких проектах украинские деньги на сегодняшний день так или иначе чем-то грозят. Кого бы ты ни взял: частную инициативу, мецената, фонд – это все связано с каким-то дополнительным смыслом и надо быть к этому готовым. Как минимум, осознавать то, что происходит.

Ю. О.: Вопрос монетизации культуры – это вопрос не этики, а креативной экономики. Во всем мире уже дали ответ, что это правильно, нужно, что это работает. Люди творческие – это такие же профессионалы и их работа должна быть оплачена. В культуре есть совершенно разные сферы, какие-то из них можно вывести на уровень коммерции (дизайн, архитектура, музыка, даже театр), а есть те сферы, которые очень тяжело монетизировать. Вот работа художника, изобразительное искусство, тем более инсталляции и перформансы – они могут не рассматриваться как шоу, а как культура, которая работает с социальными и политическими вопросами. Уровень такого осмысления должен быть высоким, и он не может стать коммерческим.

Е. Р.: Тем более, сейчас и тем более – здесь.

Ю. О.: Об Украине я вообще молчу. Мы скорее говорим о мировых тенденциях, в Украине все совсем по-другому.

Аудиторія фестивалю. Наукова Бібліотека ДНУ ім. Олеся Гончара. Фото: Юрій Стефаняк

Об аудитории

Е. Р.: Первый год мы занимались таким «агрессивным приглашением».

А. П.: Мы думаем постоянно о том, чтобы расширить свою аудиторию, но не хотим использовать агрессивный маркетинг или навязывать кому-то что-то. Для нас это тоже важный мыслительный процесс, как привлечь аудиторию. Привлечь ее тоже культурно.

Ю. О.: И какая это должна быть аудитория

Е. Р.: Чтобы не локализироваться со своими знакомыми или людьми, которые ходят от одной «Конструкции» к другой. С другой стороны, на первой «Конструкции» 70% людей были наши знакомые, знакомые знакомых.

Ю. О.: На минуточку, 500 человек своих знакомых в городе – это тоже неплохо.

Е. Р.: Неплохо, но уже на второй и третей «Конструкции» все больше и больше людей мы не знали.

А. П.: 80% людей в этом году мы вообще не знали.

Е. Р.: Совершенно другая публика, она омолодилась. Это тоже очень интересно. Для нас это  хороший знак.

Ю. О.: Мы работаем с городскими локациями – это не оупенэйр, куда ты в поле можешь выгнать пять тысяч человек. Мы работаем с местами, у которых есть определённые ограничения. Когда проводили открытие фестиваля в Музее Литературное Приднепровье, 350 человек желающих чувствовали себя слегка стеснённо. Если мы думаем расширять рекламу, то мы должны думать и о местах, где проводить фестиваль. Если мы хотим пригласить тысячу человек на один ивент, то где он тогда должен проходить?

О критике

А. П.: Частое мнение: «Вот, вместо того, чтобы делать дороги и заниматься инфраструктурой, поднимать экономику, занимаются какой-то фигней». Люди не понимают, что это разные вещи, за которые отвечают совершенно разные люди. Но Kultura Medialna крайняя.

Ю. О.: Много задавали вопросов: «Зачем это надо и сколько денег вы на это потратили?».

А. П.: Кто чаще всего нас критикует? Либо тот, кто вообще не был на фестивале, а следит за ним в интернете, либо кто посетил одно-два мероприятия. У людей нет цельного видения того, что происходило на фестивале. Мы работаем над фестивалем год, продумываем много мелочей, а люди узнали о нем за два дня до, одно мероприятие посетили, но свое мнение высказали.

Е. Р.: Как таковых экспертов в городе нет. И не у кого учиться, мы учимся на собственных ошибках. Поэтому мы всегда открыты к конструктивной критике. Мы всегда садимся после фестиваля и обсуждаем, что нас устроило или не устроило, что нужно изменить, и пытаемся анализировать ситуацию с разных сторон.

О Civic Media Lab 

Ю. О.: Это один из партнёрских проектов. Из Дрездена привозят лабораторию в Днепр с целью работать и с украинским контекстом, и со странами восточного партнёрства. Европейцы много работают с социальными темами и комбинируют современные методы искусства и локальные темы. Участники отбираются по конкурсу, заранее не известны. У каждого свои навыки, свой вид искусства или активизма. Задача собраться вместе, произвести обмен и на обще заданную тему сформировать продукт. В течение недели они здесь будут работать, договариваться о методологии и направлении. Затем каждый из участников вернётся к себе домой и будет продолжать работать с местным комьюнити. Результаты будут представлены в Дрездене на фестивале современного искусства осенью. Это незнакомый формат для Украины.

Об уличном активизме и его институтах

Е. Р.: Не понятно, как с этим работать, чтобы и самому остаться довольным, и не убить инициативу в людях. Порой она бывает гениальной. Все зависит от того, насколько ты готов это принимать. Или ты это поэтизируешь от того, сколько души и изобретательности вложено, или хочешь унифицировать. Либо нужно работать с этими людьми и чему-то научить их.

Может, эта надпись «I love Dnipro» действительно кому-то была нужна, но необходимо было спросить. Колобки какие-то стоят на набережной. Я видела реакцию шведов, когда мы с ними гуляли. Они чуть от счастья не расплакались, когда это увидели. Наперебой начали фотографироваться, их обнимать. Люди не ожидали встретить такое на своем пути.

А. П.: Есть в городе молодая инициатива, есть три частные галереи и артцентра: «Артквартира», «Артсвит» и «Я галерея». Если говорить о неком культурном совете города, можно пригласить по одному человеку из этих галерей, кто творит культуру и занимает весомое место в профессиональной среде.

Ю. О.: Почему это решается не на уровне системности, а по частным контактам?

Е. Р.: Есть ли там представители НГО? Или представители студенчества, кто занимается культурой? Нет никакого среза.

А. П.: Вопрос еще, как это все финансируют. Почему этот процесс закрыт? Почему нельзя сделать открытый конкурс, чтобы мы могли подать заявку, чтобы получать финансирование, чтобы все люди видели эти проекты? Это элементарные вещи.

Е. Р.: Вопрос в том, как они оценят, заслуживает ли проект?

А. П.: Если они будут открыты, если люди будут видеть эти проекты, то они будут понимать ответственность. Есть в городе молодые успешные художники – Шаленый, Галкин, Король. Да, они физически не могут иметь по пятьдесят выставок, но их уважают. Пригласите их, хотя бы ради видимости разнообразия.

Е. Р.: Разные мероприятия должны быть, но и концептуальные вещи. Какая-то очень тонкая работа, которую без прочтения ты не сможешь понять. К сожалению, с теми, кто сидит в худсовете или ещё где-то, будет трудно общаться по поводу концептуальных работ.

Ю. О.: Все эти советы больше на политиканство похожи. Нужно быстро принять правильные  низовые решения и показать свой успех власти. По-моему, так это работает.