В тупике

В течение выходных в Харькове проходили Европейские дебаты – встреча интеллектуалов из различных стран Европы для обсуждения настоящего и возможности совместного будущего. Одной из главных тем была война на Донбассе и поиск путей, которые приведут нас к диалогу, а значит, и к примирению. О возможности разговора между сторонами конфликта. Или, скорее, о его невозможности. Европейские дебаты в Харькове показали то, что диалог не только маловероятен – на данный момент мы сами просто не видим в нем необходимости.

Главным поводом, который  взбудоражил общественность, стало инициированное Сергеем Жаданом приглашение на дебаты Елены Заславской – поэтессы из “ЛНР”. На них двоих в итоге и обрушился поток гнева сознательных харьковчан. Хотя в контексте этих дебатов оба заслуживают если не понимания, то хотя бы терпимости – Заславская за смелость  приехать в Харьков и выразить свою позицию, Жадан – за мужество пригласить её и показать свою открытость к диалогу.

С самого начала концепт построения диалога вызывал много вопросов. С кем выстраивать диалог внутри самих дебатов? Если речь о коммуникации с теми, кто остался на оккупированной территории, то почему среди 29 участников только двое представляли её мнение? И только одна из этих двоих – альтернативное мнение? Были ли готовы гости дебатов к диалогу? Во время первого закрытого дня, где присутствовали только непосредственные участники, выступление Елены Заславской превратилось в проблему, которая состояла даже не в том, чтобы понять её позицию, а в том, чтобы дать ей возможность высказаться.

Но если организаторы и участники дебатов совершали над собой усилие и пытались имитировать стремление к диалогу, залепив истинное отношение к гостье старым пластырем, то его с легкостью сорвали бравые патриоты из Правого сектора на втором дне дебатов. Гной, вырвавшийся из этой раны, вылился на голову не только Заславской, но и всех присутствующих, диагностируя тяжелую и запущенную болезнь – потерю признаков гуманизма и здравомыслия.

Двухдневные дебаты о возможности примирения, консолидации внутри страны и эмпатии закончились криком «смерть ворогам». Дебаты о диалоге завершились ультимативным требованием украинских патриотов выдать им Заславскую и тем, что Сергей Жадан как инициатор её приезда теперь объявлен главным сепаратистом Харькова.

Реакция широкой общественности обнаружила только одно – сегодня мы не способны на диалог. Во время второго дня дебатов спикеры несколько раз расставляли акценты и пытались донести их важность до аудитории. Все гости дебатов – это частные лица, которые не представляют какие-либо социальные институты и не являются официальными представителями своих обществ, институций, государств или так называемых республик. И поэтому всякие попытки переложить на одного человека ответственность за действия “ЛНР” или Европейского союза – бессмысленны и заведомо приводят в тупик.

Еще один важный момент, о котором во время дискуссии говорил историк Ярослав Грицак: мы не должны и не ищем диалога с врагом. Примирение возможно только после мира, потому что с врагом не примиряются. Врага можно победить или посадить. Мы должны стремиться к диалогу и миру с обычными людьми. И речь идет не об официальном перемирии, а о нашем личном осознании того, что этот мир нужен. Оказалось, что мы не можем понять принципа разделения на врага и того, кто им не является. Враг – это каждый, кто не разделяет нашу точку зрения.

Между тем, мы осуждаем фашизм и сталинизм, сбросили памятник Ленину, переименовали все улицы, которые были названы в честь чего-то или кого-то советского. Мы избивались от всех символов и напоминаний об этой чуме. В нашем воображении остались лишь стойкие ассоциации. Для нас самое страшное зло – это массовые убийства и концлагеря. Но чем это зло является  для человека, который пока не имеет власти, возможностей, оружия? Не на государственном уровне, а на бытовом и личном? Тоталитарное мышление, которое мы не замечаем и подменяем понятием «патриотизм»? Это деление на «мы» и «они», противопоставление «наше» и «чужое». Это неприятие другого мнения. Это обобщение, что в “ДНР” и “ЛНР” они все вместе – ничто, биомасса. Это невозможность и нежелание видеть, где настоящий враг, а наблюдать его в любом, кто не из твоего мира, что в ближайшем будущем приведет к чувству превосходства, к еще более явной дискриминации и насилию.

Если они для нас биомасса, то почему мы удивляемся, что мы для них – «каратели»? Каждый уверен в том, что он трезв и объективен, его позиция адекватна и правильна. Каждый уверен в том, что другие – сумасшедшие самозванцы.

Мы обижены, оскорблены, травмированы. Пространства для того, чтобы отстраниться и посмотреть со стороны, и сил для того, чтобы успокоиться, осталось крайне мало. Последствием невозможности справиться с травмой становится радикализация действия, слова, мысли, что ведет к еще более жестокой войне на всех уровнях общественной жизни.

В своем фейсбуке художник Сергей Захаров, который также участвовал в дебатах, написал «Лучшей дискредитации идей лугандонии, чем ее открытый рот, трудно представить». Лучшей дискредитации нашей адекватности, чем 20 озлобленных мужчин, поджидающих одну женщину в коридоре, представить еще труднее.

Главной проблемой Европейских дебатов должен был стать не вопрос «как достичь мира», а «с кем мы хотим этого мира и нужен ли он нам вообще»? Зачем нам мир с теми, кого мы считаем недоразвитыми животными? Когда речь идет о мире, то мы говорим лишь о физическом возвращении территорий, отказываясь от мысли, что на этой территории, после войны, останутся жить те же люди, которые жили в “ДНР” и “ЛНР”. И далеко не все они будут рады возращению «домой». У некоторых будут другие убеждения и мнения.

Такие встречи способны обнаруживать уровень общественной адекватности. До тех пор, пока иноверцев под подъездом будет ждать разъяренная толпа, диалог не стоит начинать. Диалог даже не между Россией и Украиной, между “ДНР” и Киевом, а между людьми, которые живут на территории Донбасса и которые живут, например, в Харьковской области. И причиной этой невозможности являются не только иные  взгляды другой стороны, но главным образом то, что самым распространенным ответом на вопрос «что сделать с теми, кто сейчас живет “там”» является – «закопать».