Сдайте на музей!

С начала марта этого года в Одессе действует социальный проект «Museum for Change». Пятеро сотрудников и группа волонтеров восстанавливают один из лучших художественных музеев Украины, Одесский художественный музей, – собирают деньги для решения накопившихся в нем проблем.

Для более наглядного примера того, каким видят будущий музей активисты проекта, можно процитировать Джозефа Пристли: «Если бы где-нибудь в Британском музее была уютная комнатка не больше, чем с двадцатью экспонатами, с хорошим освещением, удобными креслами и табличкой, приглашающей закурить, думаю, я бы не выходил из музея». Подобную атмосферу надеется создать и команда «Museum for Change». Закурить, разумеется, в Одесском музее вряд ли разрешат, но в залах можно фотографировать, а в недавно открытом при музее летнем кафе выпить кофе.

Команда проекта хочет на практике воплотить представление о том, каким должен быть современный музей – разрабатывает аудиогид на двух языках, продлила время работы музея до восьми часов вечера по выходным. В своей деятельности проект охватывает практически все: от закупки туалетной бумаги в санузлы, разработки нового дизайна билетов и замены занавесок, до ремонта залов и сбора средств на инструменты для реставрационной мастерской музея.

По словами авторки проекта Александры Ковальчук, команда во многом ориентируется на опыт киевского «Мистецького Арсеналу». Участники «Museum for Change» рассчитывают, что созданный ими кейс можно будет применить к разным учреждениям культуры – и к театрам, и к библиотекам.

В интервью с Александрой Ковальчук читайте о том, как работает проект, где команда находит деньги на развитие и чему бизнес-тренер учит смотрительниц.

Елизавета Сокуренко: Когда читаешь информацию о проекте, складывается впечатление о его полной автономии относительно того, что делать для и с музеем. Насколько налажена коммуникация с руководством и с таким ли энтузиазмом они подходят к тому, что происходит в рамках «Museum for change»? Есть ли, условно, границы дозволенного вмешательства проекта в дела музея?

Александра Ковальчук: Важно отметить, что мы пришли дополнить музей. Все, что происходило в его стенах до нас, делалось на исключительном энтузиазме, любви, страсти и призвании сотрудников. Им большое спасибо за то, что в условиях хронического недофинансирования за 30 лет они сохранили музейную коллекцию. Я убеждена, что научные сотрудники не должны быть менеджерами, маркетологами или пиарщиками. Для этого нужно нанимать узконаправленных специалистов.

Свою работу в музее мы начали с того, что составили план: какие есть задачи, каким мы видим их решение. Показали вице-губернатору Соломии Бобровской и начальнице управления культуры и религии областной администрации Елене Олейник. Они посмотрели и увидели, что предложенное нами реально, что это рабочие инструменты. Тем более, в Одесской области учреждения культуры еще не пробовали таких методов решения проблем.

Что касается сотрудников музея, то изначально они нас восприняли с опаской – не знали, чего ожидать, кто мы такие и что будем делать. Мы были людьми, которые пришли извне.

Потом мы пригласили директора музея Виталия Абрамова – он, может быть, не ко всему был готов на тот момент. Например, идея с кафе вызвала у всех отрицание. У сотрудников учреждений культуры есть своеобразное негласное правило: «Не выносить сор из избы». Недовольство было из-за того, что мы акцентировали внимание общественности на том, что течет крыша здания в нескольких местах.

Мы очень много сначала спрашивали советов. У каждого заведующего залом просили: «Поставьте нам задачу, что важно решить в первую очередь». Достаточно сложно было наладить коммуникацию. Но когда они потом увидели, что мы показываем результат, приносим в музей деньги, отношение изменилось – сотрудники теперь помогают, и сейчас мы работаем как одна команда.

Что касается границ, изначально проект занимается всем, что связано с сервисом и поиском меценатов, сметами. Мы никак не влияем на то, что касается научной работы, на кадровую политику. Разумеется, все, что мы делаем, согласовывается с директором.

Вигляд залу Художнього музею Одеси. Фото надане проектом Museum for Change

Е. С.: Вы упомянули, что идея открыть при музее кафе вызвала негативную реакцию. Можно ли, исходя из этого, говорить о чрезмерной консервативности сотрудников музея?

А. К.: Учреждения культуры в Украине повсеместно очень консервативны. На мой взгляд, это связано с недостатком поездок заграницу. Из-за маленького финансирования люди, которые работают в музеях, не имеют возможности узнать, а как это – по-другому? Поэтому установка: «Музей – это храм» – стандартная ситуация по всей стране. Плюс недостаток кадров. Зарплаты на этом рынке очень низкие, а требования к научным сотрудникам достаточно высокие. Поэтому сейчас в музеях продолжают работать те, кто начал еще в Советском Союзе, а им сложно воспринимать новшества.

Хотя все равно, сегодня чувствуется оживление в музейной среде – появляются интересные детские программы, открытые музеи, попытки сделать музеи более привлекательными для молодежи.

Е. С.: У многих с музеями прочно ассоциируется образ смотрительниц залов, орлиным глазом следящих за посетителями каждую секунду экскурсии. Как вы работаете с ними?

А. К.: Мы с ними именно что работаем. Бизнес-тренер занимается разработкой документов-инструкций для смотрительниц, проводит с ними беседы. На самом деле, когда мы заходим в зал, мы не понимаем, что смотритель видит нас по-другому. Для них зашел человек с рюкзаком – это, фактически, ворвался монстр. На женщинах-смотрительницах очень большая ответственность – входящий человек потенциально может быть вандалом, вором, делать селфи и что-то сбить, в любой момент потерять координацию, споткнуться и что-то повредить. Со смотрительницами идет постоянная работа. Например, уроки английского раз в неделю, во время которых они изучают базовые фразы.

Наша философия в том, что все, что не запрещено – разрешено. Хочется ввести презумпцию невиновности: вошедший в зал человек – хороший и воспитанный. Будет четкий список того, что запрещено. Второе – это работа с самими посетителями. В правилах в вестибюле прописано, что нельзя делать, но не прописано – почему. У всех вызывает большой негатив требование сдавать сумки и рюкзаки в гардероб. Если объяснить, почему так, будет меньше негатива. Результат нашей работы в этом направлении можно будет увидеть уже к следующему туристическому сезону.

Е. С.: Недавно в музее состоялось открытие выставки Ивана Марчука, на которое пришло около 700 человек. Планируете ли вы подобные проекты или, как вариант привлечения посетителей, привезти в музей шедевр мировой живописи?

А. К.: Все это возможно, вопрос упирается в стоимость страховки, логистику и обеспечение безопасности. В любой город Украины в обозримом будущем можно привезти шедевры мирового искусства. У нас есть разные сумасшедшие идеи для краудфандинга, даже думали о том, чтобы начать сбор денег для проекта по обмену ключевыми работами или залами с другими музеями Украины, а дальше, – почему бы и нет, – привезти произведения мирового масштаба – все упирается в деньги. Сейчас в фондах музея нужно обеспечить условия хранения, они такие, как были в 90-е годы. И у нас есть первоочередные проблемы материального характера, например, отсутствие единой системы вентиляции, для решения которых приходится идти на уступки в ущерб другому, что кажется посетителям более важным.

Е. С.: Учитывая опыт, который уже получила инициатива, какую часть финансирования музеев должны брать на себя власти, а какую могут охватить проекты, подобные вашему?

А. К.: Во всем мире государство не играет ключевой роли – это командная игра, в которой три участника: государство, меценаты, местные бюджеты. Это еще продажи билетов, сувенирная лавка, если говорить о музее. Я не думаю, что в ближайшие 5-10 лет государство сможет выделять деньги для чего-либо, кроме коммунальных услуг и заработной платы. Остальное – задача неравнодушных людей. Если мы посмотрим на музеи по всей Украине, то увидим, что перед ними стоит большое количество задач по капитальному и косметическому ремонтам. Помощь необходима научным сотрудниками – те же командировки, поездки заграницу – это огромный объем, который зависит только от нас. Продажа билетов – тоже хороший способ заработать деньги. Но он не даст возможности решить все проблемы. Чтобы сделать ремонт крыши здания музея, например, нам нужно продавать билеты четыре месяца и все заработанные деньги потратить только на крышу. Это нереально на ближайшие 5-10 лет. Из реальных доходов остаются местные сообщества, волонтеры, меценаты.

Вигляд зали Художнього музею Одеси. Фото надане проектом Museum for Change

Е. С.: Проект действует уже четыре месяца. Сложился ли за это время более-менее постоянный круг меценатов и кого вы видите среди потенциальных спонсоров?

А. К.: Есть постоянные, которые помогают крупными суммами, есть те, кто помогает на всех мелких проектах. Изначально у нас была договоренность с искусствоведом Евгением Деменком, что он покрывает половину зарплат наших сотрудников, а вторую половину – благотворительный фонд «Манифест мира». Со страницы в Facebook приходят люди и пишут, например: «Я могу вам помогать на три тысячи гривен каждый месяц». У нас есть перечень задач на каждую сумму и человек сам выбирает, на что хочет потратить деньги. Когда мы собирали деньги на «Набор реставратора», кроме платформы социальных проектов «Мой город», более 70% средств дал охват людей в Facebook.

Тем не менее, не все воспринимают проект положительно. Считают, что мы преследуем личные интересы. Планируем обогатиться, все расходы отбить и вернуть. Много людей, подвергающих сомнению и критике каждый наш шаг. Но благодаря такому вниманию мы себя перепроверяем по десять раз. В основном сейчас тратим свои деньги. Недавно зарегистрировали фонд «Друзья музея», разрабатываем сайт, где будем публиковать все движения по счету, выписки, делать ежемесячную отчётность по фонду.

Что касается потенциальных спонсоров, мы на начальном этапе. Среди них видим те крупные бизнесы, о которых вспоминают в первую очередь, когда речь заходит об Одессе, а наш город прежде всего ассоциируется с портом.

Но для того, чтобы разговаривать с крупными компаниями, нам нужно быть подготовленными. Не прийти и начать на пальцах показывать и рассказывать о том, как важна культура, музеи. Мы разрабатываем визуализацию с инфографикой, какое количество людей приходит в музей в течение года, какая это целевая аудитория, каким образом помощь музею может быть полезна этому бизнесу. То есть пока мы готовим материалы, чтобы позже разговаривать предметно.

Е. С.: Большую часть посетителей музеев на сегодня составляют школьники и туристы. Часто можно услышать мнение: «Я уже был в этом музее, ничего нового там не увижу». Какой вы видите потенциальную аудиторию обновленного музея?

А. К.: Молодежь. Сегодня среди людей в возрасте до 35 лет есть запрос на искусство и культуру. В геометрической прогрессии растет количество культурных мероприятий, на которые ходит огромное количество молодёжи. Я много времени провожу в Америке и там нормой считается встретиться в Метрополитен-музее, чтобы попить кофе, поговорить. Даже просто зайти, если плохая погода. Не потому что: «Вот, я схожу в музей», а потому что тебе нравится находиться в этом пространстве. Нравится эта эстетика. Музей не должен заканчиваться только просмотром коллекции. Попить кофе во дворике – это тоже философия. Вы правильно заметили, есть мнение: «Я уже была в школе в этом музее, больше не приду. Или приду через десять лет с ребенком». Мы хотим его поменять на то, чтобы люди думали: «Ой, надо зайти в музей».

Мы проводили исследование – каким хотят видеть современный музей. Для людей, в первую очередь, важен комфорт. Температура в залах, то, как общаются сотрудники, освещение в залах. Музей должен делать большое количество событий, лекций, работать с детьми, чтобы люди приходили сюда постоянно – это часть работы научных сотрудников. Лекции, которые организовываем мы – это больше благотворительные мероприятия, связанные с тем, чтобы привлечь маленькими взносами деньги на развитие. Чтобы покрасить стены фасада комплексно, нам нужно 4 тысячи гривен. В музее раз в две недели проходит лекторий. Хотелось бы чаще, конечно, но нужно больше научных сотрудников. Одна лекция готовится полгода, это очень качественный и трудоемкий продукт.

Е. С.: Каким видите музей в конечном результате и какие сроки достижения целей ставите?

А. К.: Если говорить о научной работе, то это комплектация всех рабочих мест современной техникой, организация стажировок, поездок сотрудников заграницу. Сейчас мы работаем над тем, чтобы привлекать людей. Есть такое мнение среди молодежи, что музей на Западе – это интересно, а у нас посмотреть нечего. Для нас важно увеличить количество людей, которые придут в течение следующего года. За первые год-полтора нужно построить систему, дальше она будет работать на полную мощность – пока мы ее только выстраиваем.

Следующий проект, который мы хотели бы реализовать – это вестибюль. Сегодня это достаточно мрачное помещение, а это первое впечатление, когда посетитель заходит в музей. Уже есть несколько смет, которые включают в себя косметический ремонт, реставрацию аутентичных деревянных окон, которые тут остались с дореволюционных времен, восстановление пола. В общем, вплоть до бахил и путеводителей по музею. Общая смета получилась приблизительно на 500 тысяч гривен. Конечно, хочется найти одного мецената, который бы выступил единолично спонсором этого проекта, если нет – будем разбивать на маленькие части.

Музей должен быть безопасным и удобным местом для людей и хранения картин. От момента, когда посетитель входит в ворота, и до выхода его впечатления должны быть положительными во всех отношениях. Это и интересные экскурсии, и возможность выпить кофе, и комфортное, приведенное в порядок здание музея.