2016: Итоги года через гендерную призму

Конец декабря – время, когда в самых разных сферах подводятся итоги года. Развернутые обзорные статьи, посвященные самым ярким событиям в сферах экономики, политики, бизнеса  в изобилии можно видеть на страницах различных изданий. А вот тема борьбы за гендерное равенство до сих пор почему-то редко попадала в ежегодное подведение итогов с анализом одержанных побед и поражений, c динамикой изменений. При этом гендерные аспекты пронизывают все без исключения сферы нашей жизни. Эта статья не претендует на исчерпывающую полноту либо научную объективность. Это обзор тех позитивных и негативных событий, которые запомнились лично авторке, и попытка привести их к общему знаменателю.

О гендере в рождественской проповеди

Первым событием уходящего года, всколыхнувшим общественность, и напрямую касавшимся гендерных вопросов, стала, как ни странно, именно проповедь, прочитанная на второй день празднования рождества главой УГКЦ Отцом Святославом. Эта проповедь оказалась посвящена не военным действиям на Востоке страны, не трудностям, связанным с выживанием паствы в осложнившихся экономических условиях. Посвящена она была целиком и полностью «новой идеологии, с помощью которой хотят глобально уничтожить институт семьи».

Интересно, что не выстрелы и взрывы, не ценовую политику на газ, из-за которой огромное количество семей отказывались от газового отопления и вынуждены были зимовать в полухолодных помещениях вместе с детьми, а именно «идеологию гендера» глава УГКЦ назвал «новым способом уничтожения жизни». Статистику смертности от «идеологии гендера» по Украине Святой Отец, к сожалению, не привел. Не то чтобы эта проповедь тогда стала сенсацией или что-то существенно изменила сама по себе. Но, кажется, она задала один из лейтмотивов, звучавших далее в течение года, и который грянул кульминацией в конце 2016 года. 

«Цветы – клумбам, права – женщинам!»

В 2016 году нам наконец удалось вспомнить, что это за день такой – 8 марта. С одной стороны, об этом уже не первый год напоминали феминистки, с другой – часть отнюдь не профеминистично настроенных граждан решили отказаться от дарения или принятия в дар дежурных духов и тюльпанов в пылу декоммунизации.

Дискуссии о том, отмечать ли этот день и если да – то как именно, в этот раз дошли до кабинетов власти.  Среди женщин, высказывавшихся резко против превращения Дня борьбы за права в день «весны и красоты» была, в частности, заместительница главы ВР Оксана Сыроед и другие высокопоставленные женщины.

Самым значительным событием этого дня стал, конечно же, уже традиционный феминистический марш в Киеве, на который собралось по примерным подсчетам около 500 человек. В этом году он был действительно масштабным, хотя, к сожалению, и не привлек должного внимания со стороны СМИ.  К тому же, он был поддержан уличными акциями в других украинских городах.

Марш равенства

Первый открытый Марш Равенства, в котором могли принять участие все желающие, без процедуры предварительной регистрации.  Две тысячи участников, больше половины которых – не причисляли себя к ЛГБТ сообществу,  но вышли, чтобы выразить поддержку.  Полиция, действительно сделавшая все возможное для того, чтобы никого не побили. Если у кого-то возникает вопрос, причем тут гендерная проблематика: идея, что значимость и общественное одобрение союза двух людей могут зависеть от пола и гендера партнеров – как раз об этом. Конечно, чтобы защитить участников марша, потребовались невероятные усилия со стороны полиции. Да и его многочисленность – во многом заслуга гомофобов, устроивших Маршу Равенства настоящую пиар-кампанию со слоганом «кровавая каша».  Однако он безусловно стал знаковым, переломным событием, после которого можно сказать, что власть больше не может просто игнорировать тему прав ЛГБТИК. 

Женщина как боевая единица

В июле 2016 года под натиском женщин – активисток и женщин-военнослужащих сдалось даже Минобороны, расширив перечень военных должностей, доступных для женщин. Теперь они официально смогут выполнять боевые задания в качестве снайперок, пулеметчиц, разведчиц, операторок боевых машин и т.д. Можно ли назвать это феминистическим достижением – вопрос сложный и неоднозначный. В истории уже не раз бывало так, что женщинам давалось право погибнуть за государство, однако это так и не открывало путь к другим правам. Однако учитывая, что женщин в действующей Украинской армии более 8% и многие из них и задолго до соответствующего приказа министерства обороны участвовали в боевых операциях, официально числясь на должностях бухгалтерок и прачек, для них хоть в чем-то справедливость восторжествовала.

Кроме того, теперь, когда женщинам официально разрешено рисковать собой в бою в рядах армии, еще более нелепым выглядит список из 500 мирных профессий, до сих пор запрещенных для жительниц Украины.  Хотелось бы, чтобы это нелепость наконец кого-нибудь смутила из наших законодателей.  Вот как-то просто не верится, что машинисткой метрополитена быть опаснее и вреднее для здоровья.

«Я не боюсь сказать»

С моей точки зрения, это одно из мощнейших событий года, наглядно показавшее, как инициатива всего одной женщины – феминистки, просто написавшей пост в ФБ и запустившей хештег, может в течение нескольких месяцев штормить несколько стран.

Масштабы проблемы сексуального, гендерного насилия, которому подвергались и подвергаются женщины и девочки на всем постсоветском пространстве, вряд ли стали новостью для феминисток. Для психотерапевтов и психотерапевток, в силу профессии услышавших не мало подобных историй. Для женщин, однажды уже решавшихся обсудить свой травматичный опыт с другими, и убеждавшихся, что он, к сожалению, не уникален. Однако он оказался сродни эффекту разорвавшейся бомбы для мужчин, ни с чем подобным никогда не сталкивавшихся, для родителей, верящих, что по дороге в школу и домой, в школе, в детском саду дома их дети в безопасности. Кто-то ощутил желание заставить заткнуться всех этих женщин или обвинить их во лжи. Кто-то ощутил ужас от столкновения с реальностью.

Вряд ли авторка флешмоба Анастасия Мельниченко как-то это планировала. Вряд ли сам флешмоб на это реально повлиял. Но уже через несколько месяцев после его проведения Президентом Украины на рассмотрение рады был вынесен законопроект против домашнего насилия над женщинами, предусматривающий принятие Стамбульской конвенции.  Хотелось бы, чтобы многочисленные истории, полные боли, как-то поспособствовали его принятию. Но видимо, люди у власти слишком заняты для того, чтоб читать фейсбук.

За депатологизацию

Те, кого это не касалось, возможно, даже не в курсе. Но практически весь 2016 год трансгендерное сообщество Украины трясло и лихорадило на фоне внесения изменений в документы, регулирующие порядок «смены половой принадлежности», существовавший до сих пор в нашей стране. Порядок, нужно сказать, весьма бесчеловечный, лишающий любых репродуктивных возможностей, и фактически, позволяющий вынуждать людей делать стерилизацию только для того, чтобы получить паспорт соответствующий желаемой социальной роли.

Сказать, что весь этот ад с принуждением пациентов к операциям за их собственные деньги закончился, уверенно пока нельзя. Но позволявший это Приказ Минздрава №60 в этом году был отменен, проект медицинских протоколов, в котором те же негуманные подходы попытались протащить под новым соусом, был отправлен на доработку, и министрка здравоохранения Украины Ульяна Супрун выразила готовность привести его в соответствие с нормами европейского законодательства. Конечно, огромную роль в этом сыграла грамотная адвокация со стороны правозащитных организаций. Но и низовые инициативы транс*сообщества в этом году, наконец были замечены – я имею в виду Марш за депатологизацию транс*гендерности и акцию в День памяти трансгендерных людей этой осенью.

Как все это влияет на гендерную политику в целом, если напрямую не касается большинства людей? На самом деле, революционно. Если человек, имеющий матку, сможет получить мужской паспорт, это будет означать, что завтра человек, официально признанный государством как мужчина, сможет выносить и родить ребенка, например, как это уже не раз бывало в других странах. Такие вещи способны проламывать стенки вековой гендерной сегрегации одним своим существованием.

Учебник «Семейных ценностей»

Вот, вроде бы, еще совсем недавно широкую общественность предсказуемо возмущали ЛГБТ, феминистки и всякие другие квиры. Но представить возмущение многочисленных представителей и представительниц широких слоев общества повышенной концентрацией «скреп» где-либо?… Автору учебника  школьного курса по формированию семейных ценностей это, кажется, наконец удалось!

Даже люди, с ужасом реагирующие на феминизм и с подозрением относящиеся к слову «гендер», впадали в ступор от фраз в духе «Настоящая женщина никогда не спорит, не доказывает и не пытается управлять ситуацией». В общем, спасибо автору: он даже до самых закоренелых скептиков сумел донести то, с чем же все-таки борются феминистки.

В результате министр образования Лилия Гриневич сообщила о том, что в таком виде курс «Семейные ценности» в украинских школах преподаваться более не будет.  Кроме того, было инициировано проведение гендерной экспертизы всех тех учебных пособий, по которым обучаются сегодняшние школьницы и школьники.

Это страшное слово…

Если все выше перечисленные события года вдруг будят в вас веру в лучшее завтра – не спешите.  Провал в Верховной Раде ратификации Стамбульской конвенции против насилия в отношении женщин и домашнего насилия в конце года снова со всей очевидностью проиллюстрировал истинное положение дел. Из законопроекта против домашнего насилия депутаты потребовали убрать понятия «гендер» и «сексуальная ориентация», и не последнюю роль в этом сыграла позиция Рады Церквей. Что ж, напомню, проповедь про «страшное слово – гендер» звучала из уст лидера одной из влиятельнейших украинских религиозных общин еще в начале 2016 года. Вопрос в другом: Почему позиция Рады Церквей вдруг так важна для парламента светского государства?  Почему слово «гендер», которое для украинского законодательства, к счастью, давно не является новым, вдруг начало приводить законодателей в такое странное возбуждение?

Есть, кстати, версия, что дело не только в слове. А и в самом законе, который предполагает за домашнее насилие уже не административную, а криминальную ответственность. То есть судимость. Судимость за то, что муж поднял руку на жену. Или наоборот.  Но все мы понимаем…  Для силовиков это, например, еще и прощание с карьерой. Вот так вот сразу. А парламент наш, знаете ли, на 89% состоит из представителей одного гендера. И как-то так совпало, что это не тот же гендер, что и у большинства жертв домашнего насилия, но тот же, что у большинства домашних агрессоров.

Подытоживая

2016 год принес нам множество ярких низовых акций и протестов против гендрной дискриминации. Показал, что в Украине уже сейчас есть достаточно по-европейски мыслящие женщины-министры, готовые вникать в гендерную проблематику. Но также еще раз продемонстрировал и то, кому в нашей стране на самом деле принадлежит право принятия решений.  Возмущение 18 мужчин, составляющих Раду Церквей по поводу слов в светских законах, все так же имеет больший вес, чем голоса тысяч женщин, участвовавших в флешмобе на тему гендерного насилия. Правда и тех, кому становится очевидной абсурдность такого положения вещей, тоже становится все больше.