Йоран Хьюго Олссон: «Если швед снимет фильм о войне в Украине, это будет покровительственный жест»

Гостем кинофестиваля «86» (9-13 мая) в этом году станет режиссер Йоран Хьюго Олссон. Он представит свой фильм «Фонко» о различных движениях в африканской музыке, а также собственную ретроспективу (фильмы «О насилии» и «Черный микстейп 1967-1975»). Олcсон создает свои картины, используя архивные пленки, которые монтирует в настоящие онтологические исследования. Наталья Серебрякова поговорила с режиссером перед его визитом в Славутич.

Наталья Серебрякова: На сайте IMDb можно увидеть, что между Вашими первыми фильмами, снятыми в 90-е и 2000-е, были большие перерывы. Почему так случилось?

Йоран Хьюго Олссон: Это неправда, у меня было много фильмов, просто они не указаны на IMDb. В то время я в основном работал для телевидения. Это были не какие-то международные премьеры. Я делал передачи для молодежи и подростков, а также короткие документальные фильмы для шведского телевидения.

Н. С.: А правда, что Вы делаете только монтажное кино, а сами не снимаете?

Й. Х. О.: Это частично правда. Раньше я делал обычное кино и даже был оператором. Но когда камеры стали дешевыми и доступными, я понял, что кинематограф больше не нуждается во мне как создателе традиционного документального кино. Сейчас все снимают все подряд. И это не моя цель. Моя цель – создавать истории. Поэтому в последние годы я делаю только монтажное кино.

Н. С.: Каков Ваш метод при этом? У Вас есть сценарий?

Й. Х. О.: Да, есть. Я собираю пленки и видео, они могут быть новыми или очень старыми. Я делаю маленькие копии изображений. А потом примерно 24-48 часов работаю, монтируя эти изображения на бумаге. И лишь потом я иду в монтажную комнату.

Н. С.: Насколько важна роль закадрового голоса в монтажном кино?

Й. Х. О.: Закадровый голос может использоваться, а может – и нет. Я ведь работаю и с материалами, в которых есть так называемые «говорящие головы». Я считаю, можно использовать оба метода – и с войсовером и без, чтобы достигнуть каких-то творческих целей.

Н. С.: Можете немного рассказать о Вашем последнем фильме «Тем летом», который не будет представлен на «86»?

Й. Х. О.: «Тем летом» – это фильм о лете 1972 года на Лонг-Айленде. Это место является резиденцией многих художников, и они приезжают туда провести лето. Фильм о любви и романах, и чувствах между этими людьми. Это ностальгическая картина, также смонтированная мной, как и предыдущие фильмы.

Н. С.: Тяжело ли было работать с архивами, добывать редкие материалы при съемке этого фильма?

Й. Х. О.: Все эти 16-мм пленки были ранее потеряны, 45 лет о них ничего не было слышно. Один человек, художник и фотограф Питер Берд нашел их и попросил меня сделать из них фильм. Он был лично знаком с Энди Уорхолом, а также с сестрой Джеки Кеннеди Ли Радзивилл, которая была светской львицей и декораторкой интерьеров. Его голос как раз звучит в фильме. «Тем летом» — приквел к фильму американских режиссеров братьев Майзелс «Серые сады», который рассказывает историю о родственницах Жаклин Кеннеди Эдит Бувье Бил (Большой Эдди) и ее дочери Маленькой Эдди. Питер Берд и Ли Радзивилл проводили лето 1972 года в поместье Энди Уорхола в Монтоке, единственном месте, куда Уорхол выбирался из города. Вообще мне очень интересно комбинировать пленки, фотографии, графику, музыку и другие элементы, которые можно использовать. 

Н. С.: Ваши фильмы «О насилии» и «Черный микстейп 1967-1975» посвящены теме борьбы темнокожих людей за их права, как в Америке, так и в Африке. Почему Вас так волнует этот вопрос?

Й. Х. О.: Меня эта тема не волнует по какой-то рациональной причине. Просто это огромная проблема, которой мы должны уделять внимание – рабство, эмансипация, колониализм, расизм, холокост. Я считаю, очень важно работать с этими вопросами. Просто когда я сделал свой первый фильм на эту тему, он подтолкнул меня к созданию следующего.

Н. С.: Когда Вы делали «О насилии», Вас вдохновили работы философа Франца Фанона, который был также психоаналитиком и революционером…

Й. Х. О.: Кто-то дал мне его книгу, и когда я начал читать, я был так сильно впечатлен его идеями! Но когда читал первый раз, я был слишком молод. Позже я вернулся к этой книге. Мне кажется, он адресует свои идеи не тем людям, которые находятся в рабстве и под гнетом колониализма, а европейцам, чтобы те могли изменить ситуацию. Возможно, для американцев, русских или китайцев его идеи не так важны. Но для нас, европейцев, – да, чтобы понять, что происходит в мире, который раньше был нашими колониями.

Н. С.: Неужели и в Швеции у темнокожих людей сегодня есть проблемы?

Й. Х. О.: Огромные! В Швеции с каждым днем растет расизм и это ужасно. Как и в большинстве европейских стран, это неонацизм и другие праворадикальные движения. Меня это очень волнует.

Н. С.: Продолжая тему философов, чьи мысли Вы также разделяете?

Й. Х. О.: Мне нравится Карл Маркс! Вообще я не очень образованный человек, я не очень хорошо учился в школе. И сейчас очень жалею об этом. Я считаю, вы должны получить настолько хорошее образование, насколько это возможно. У меня было не так – по разным причинам. Поэтому я догонял уже в зрелом возрасте, занимаясь самообразованием. Поэтому я не очень хорошо подкован в теории, хотя это было бы и хорошо для кинематографиста, ведь кино предполагает работу с разными видами языка. Чтобы наполнить свой фильм философскими идеями, нужно быть очень умным и образованным человеком.

Н. С.: А почему Вы вообще захотели стать режиссером?

Й. Х. О.: О, это хороший вопрос. Я уже точно не помню (смеется). Я делаю фильмы с восемнадцати лет. Наверное, это случилось потому, что я не очень хорошо учился в школе и не поступил в университет. Я не мог рисовать, не мог музицировать, но кино соединяло в себе эти искусства и это меня привлекало.

Н. С.: Может быть, кто-то из режиссеров вдохновил Вас?

Й. Х. О.: Да! Жан-Люк Годар.

Н. С.: А что вы думаете об Ингмаре Бергмане? Есть мнение, что в родной Швеции его не очень любят…

Й. Х. О.: Это великий режиссер, очень буржуазный. Я уважаю его, но больше люблю Антониони и Годара. Бергмана очень уважают шведы, его фильмы очень популярны, но, возможно, и правда, это больше уважение, чем любовь. Я бы сказал, что это примерно, как русские люди относятся к Льву Толстому.

Н. С.: Что вы знаете об украинском кино? Не хотели бы снять, например, фильм о войне на Донбассе, как это сейчас делают многие европейские режиссеры?

Й. Х. О.: Я хотел бы знать больше об украинском кино, чем я знаю. Но считаю, что я не должен снимать фильм об этом конфликте. Украинцы сами должны это делать. Мне кажется, европейцы не могут это сделать правильно. Для этого вы должны говорить по-украински или по-русски. Если швед снимет фильм о войне в Украине, это будет такой покровительственный жест.

Н. С.: Видели какие-нибудь украинские фильмы?

Й. Х. О.: Я видел фильмы про Украину, а не украинских режиссеров. Например, «Отдаленный лай собак» Симона Леренга Вильмонта как раз о войне на Донбассе, со-продюсером которого я был. Мне кажется, эта картина сделана очень искусно, но я бы снимал совсем по-другому.