Куратор: неуловимая сущность

Сегодня словосочетания «кураторский проект», «кураторская концепция» применяются к различным событиям, подчас околохудожественным, а титул «куратор» – к личности организатора «любого набора изображений или действий» (Терри Смит). Все это привело к обесцениванию кураторской деятельности и подмене понятий. Фигура куратора, растворившись в арт-менеджменте, постепенно теряет свои контуры. Кроме того, в стремительно изменяющемся  мире специфика этой профессии требует непрерывного процесса саморазвития. С этой точки зрения различные образовательные программы для молодых кураторов могли бы формировать пространство, необходимое для переосмысления кураторской практики в контексте мировой и украинской культуры.

Одной из таких попыток создать образовательную программу для кураторов стал воркшоп для 12 участников, который проходил в сентябре в Харькове и был инициирован Муниципальной галереей. Мне представилась возможность побывать в городе, который поразил меня своей чистотой и единственным (пока) в моей жизни случаем, когда в музей не пустили по причине неукомплектованности группы из 15 человек.

Идея «Кураторского интенсива» родилась в недрах фестиваля NonStopMedia для молодых художников. Программа предусматривала не только цикл лекций и практических занятий, но и погружение в художественный процесс Харькова, с посещением институций города, мастерских и вернисажей. Всё это должно было повлиять на расширение профессионального видения и, собственно, могло отчасти послужить ответом на множество вопросов. Однако, не думаю, что их уменьшилось после окончания курса. Поскольку лекции от приглашенных кураторов Моники Шевчик, Имке Руст, Виктора Мизиано, Андрея Линника и Влодка Кауфмана то и дело наталкивали на мысль, что кураторские практики не сводятся к общему знаменателю, а попытки изобрести универсальную методологию скорее запутывают, нежели проясняют. Тем не менее, именно демонстрация различного опыта в «тренерском» составе с пестрой географией его применения легла в основу стратегии образовательной программы.

По словам Татьяны Тумасян (директора Муниципальной Галереи), важно было достичь «разнообразия кураторских практик: от самостановления профессии в непростых украинских реалиях до «цивилизованной, регламентированной профессиональной ситуации в развитых европейских странах».

Так, к примеру, Моника Шевчик говорила о своем 25-тилетнем стаже работы (сама тому не веря) на посту руководителя польской галереи «Арсенал» в Белостоке, где ей предоставлена возможность систематически приобретать работы современных авторов и увеличивать коллекцию институции, репрезентирующую искусство Восточной Европы. Тогда как Имке Руст подробно рассказывала о создании проекта на территории Национального парка в Намибии при нулевом бюджете и всеми вытекающими из этого последствиями. Тем не менее, её проекту было суждено с успехом состояться и приобрести неслыханную в культурном поле страны популярность. С тех самых пор Имке называет себя волшебницей. Что сразу на уровне ассоциаций перекликнулось с ответом Виктора Мизиано на вопрос о его нереализованных проектах, когда куратор сказал: «У меня нет проектов, которые не состоялись, все, что я хотел сделать, было рано или поздно осуществлено. Я – счастливый куратор».

Кроме этого, на протяжении всего курса мы затрагивали вопрос о позиционировании куратора и его взаимоотношениях с художниками в процессе работы над проектом. Звучало множество рецептов, однако я бы хотела остановиться на высказывании Моники Шевчик, которая, сравнивая кураторскую деятельность с акушерством, заметила, что её непосредственная работа как куратора заключается в том, чтобы просто находиться рядом с художником и помогать. При этом помогать настолько, насколько сам художник этого захочет. «Мне запрещено вмешиваться в творческий процесс», – подытожила Моника. Таким образом, Шевчик акцентировала внимание на этической стороне вопроса – определенном способе работы с художником, задев, тем самым, одну из наиболее болезненных точек в опыте сотрудничества многих авторов с кураторами.

Кроме того, мысль Моники стала для меня отсылкой к статье «Курируя с любовью…» Паскаля Гилена, в которой намечено путь спасения «независимого куратора». Так, «в заботе о других он [куратор] теряет себя для того, чтобы соответствовать первоначальному значению своего имени: curare (лат. заботиться). Точно так же, как классический музейный куратор должен быть полностью поглощен институцией и ради нее независимый куратор должен исчезнуть за спинами художников, в которых он верит, общества и аудитории, которым он служит, или политической и художественной идеи, которую он отстаивает. Быть может, это не столь уж важно, но не исключено, что только тогда «независимый» куратор станет менее одиноким».

Таким образом, говоря о своём подходе, Шевчик подняла животрепещущий вопрос о предназначении куратора. В моем восприятии это стало одним из моментов проблематизации и одновременно необходимой паузой в некой «расчищенной зоне», возникшей для производства новых типов взгляда на себя и профессию.

Однако, кроме этого теоретического массива, первенствующая роль практики в ходе «Кураторского интенсива» для меня стала очевидной во время посещения мастерских художников и от общения с авторами об их опыте взаимодействия с кураторами. Так, Гамлет Зиньковский признался, что раньше как-то недолюбливал «этих людей», не считая Александра Соловьева, и приводил в пример разные истории из жизни. Но сейчас он все больше склонен полагать, что художники – это армия, которую возглавляет полководец – куратор выставки.

Таким образом, подобные, мозаично собранные высказывания дают возможность сместить акценты – и фигура куратора тотчас смотрится в ином ракурсе. Похожий резонанс вызывает разве что посещение грамотно сконструированных художественных проектов, когда выясняется, что кураторами выступают люди, не получившие для этого специального образования. То есть мы снова возвращаемся к мысли Ханса Ульриха Обриста, что «кураторские функции входили в состав разных художественных профессий, существовавших и ранее» и теперь могут выступать автономно.

В пример этого приведу мультимедийную экспозицию «Послушание» (2015), созданную Саскией Боддеке (режиссёр, продюсер, художница) и Питером Гринуэем (режиссёр, художник, писатель) в Еврейском музее в Берлине. Масштабный проект, посвященный жертвоприношению Авраама, разместился в 15 залах и возвращает нас к одному из самых значимых сюжетов трёх монотеистических религий. Кураторы проекта тщательно разработали последовательный сценарий, приближенный к библейскому повествованию, в котором расставили акценты на отдельных концептуальных составляющих иконографической сцены: ноже, кресте, овне, жестах. Что, в связке с современными видами медиа – фотографиями, видео, саундтреками и инсталляциями, в конце концов, достигает основной цели любого художественного проекта – коммуникации со зрителем.

Вид экспозиции, проект Послушание, 2015, Еврейский музей, Берлин. Кураторы – Саcкия Боддеке и Питер Гринуэй. Фото-Павел Гудимов.

Таким образом, за одним лишь «Должен ли иметь куратор специальное образование?» могут стоять всевозможные ответы с артикулированной аргументацией и отсылками к конкретным именам и выставкам. В этом смысле однозначный подход к осмыслению кураторства – это подход, нейтрализующий критическую составляющую вопроса и возможность уловить весь спектр специфики профессии.

Несмотря на то, что лекционная часть в ходе интенсива все-таки превалировала над практикой, это не повлияло на решение команды Муниципальной галереи предоставить участникам программы свою локацию как площадку для реализации своих будущих проектов. Кураторский интенсив не только дал новый опыт участникам и участницам, но и проблематизировал общее представление о фигуре куратора и его задачах. Кроме того, в процессе общения начали выстраиваться планы сотрудничества, однако, как подметила Лина Романуха (участница интенсива), «все это имело больше стихийный, нежели конструктивный характер». Поэтому, в условиях украинской культурной ситуации, молодым кураторам предстоит уже самостоятельно совершать усердные попытки задействовать приобретенный опыт в практической плоскости. Учитывая, при этом, образованный между ними вакуум, вызванный, в том числе, нехваткой долгосрочных стажировок и практик в институциях страны.