Почему важно дать голоса деревьям из Бабьего Яра и как это осуществить

Новое медиаискусство (new media art) — активно развивающееся направление современного искусства. Это направление превращает науку в символический мостик между человеком и природой, преодолевая сложившийся с эпохи Просвещения стереотип видения природы как средства и «мастерской». Речь не только и не столько об экологии, сколько о «перезагрузке» ценностей. Может ли new media art в своей работе по созданию новой ценностной картины мира обратиться к проблематике травматического прошлого? Один из способов нащупать этот путь будет представлен в Киеве. 6 февраля 2020 года в фонде ИЗОЛЯЦИЯ откроется инсталляция «Сад памяти» французской художницы Ольги Киселевой, в которой она посредством медиатехнологий дает голоса деревьям Бабьего Яра — свидетелям трагедий и носителям памяти. Специально для Korydor Ольга написала колонку об использовании языка био-арта в художественных практиках коммеморации. Попытаемся шаг за шагом проследить эту историю.

Проект Biopresence, 2013

Дерево и формула памяти

В коллаборации с научной институцией INRIA, которая занимается генетическими исследованиями, я осуществила проект в области био-арта Biopresence, в котором присутствует идея обращения к прошлому через дерево. Он заключался в том, чтобы восстановить жизнь, биологически исчезнувшую, но представляющую серьезную ценность для культуры небольшого города на юго-западе Франции.

Деревья живут значительно дольше людей и зачастую несут в себе память о временах, когда никого из живущих ныне еще не было. Когда мы смотрим на дерево, можем представить «сосуд времени», в котором прошлое поднимается из-под земли к живым ветвям и листьям, к будущему. Такой взгляд на дерево помогает отыскать ту формулу памяти, в которой прошлое становится для ныне живущих не камнем преткновения, тормозящим движение в будущее, а бьющимся сердцем жизни, делающим нас такими, какими мы есть.

Для начала немного предыстории. В маленьких городах Франции, в частности в Бискарроссе, где осуществлялся проект, организация социального пространства примерно одинаковая. Посредине города находится площадь с церковью, кафе, рынком, которая задает ритм жизни местного населения. Сюда идут в церковь, из церкви — в кафе, здесь же делают покупки.

Обычно на таких площадях растут старые деревья, с которыми связаны местные легенды. Так было и в Бискарроссе. На центральной площади города рос вяз, считавшийся самым древним вязом в Европе. Он был посажен в 1350 году и погиб в 2010-м. С этим деревом была связана легенда о любви принца и пастушки: весной вяз зацветал необыкновенными цветами в форме венка, который носила пастушка.

Из-за болезни, вызванной изменением климата, дерево погибло, но жители решили увековечить его посредством искусства. Я предложила не создавать реалистичную скульптуру — по сути, памятник погибшему дереву, — а восстановить живое дерево, используя ДНК погибшего. В сотрудничестве с биологами из французской лаборатории INRIA нам удалось вывести новый подвид средиземноморского вяза, устойчивого к грибковой инфекции, почти уничтожившей вязовые леса на юге Европы. В процессе работы над проектом в ДНК погибшего дерева интегрировали ДНК сибирского вяза. Таким образом, вновь посаженное дерево стало живым символом, восстановившим утраченную связь жителей города с их исторической памятью. Оно связало сегодняшний день и будущее с памятью о прошедших веках, которая была заложена в погибшем вязе.

Отвечая на запрос жителей Бискарроса, я не искала способы возвратить прошлое, что само по себе невозможно, но думала о том, как двигаться по направлению к будущему, взяв прошлое за основу. Этот подход можно применить и в других проектах, работающих с прошлым и памятью о нем.

Проект “Эдем”, 2018

Позиция автора био-арта — это надежда, что раны прошлого могут быть исцелены

Отношение к миру как к «мастерской» не раз приводило к катастрофическим последствиям. Социолог Зигмунт Бауман, описывая преступления нацистов, сравнивал их самопонимание с самопониманием садовника: ради сотворения идеального мира я копаюсь в грязи, выпалываю сорняки, уничтожаю паразитов. Применение этой логики по отношению к социуму приводит к жуткому приравниванию целых групп людей к требующим уничтожения паразитам, превращает в расходный материал и людей, и природу. Два следующих проекта, в частности, помогают «перезагрузить» восприятие природы людьми и переориентировать ценностные иерархии европейского человека.

В масштабном проекте «Эдем» вместе с лабораторией Art&Science мы создали аудиоинсталляции, основанные на жизненных движениях растений. Сотрудники лаборатории разработали серию датчиков, позволяющих измерять скорость и направление движения жидкости, циркулирующей внутри растений, и преобразовывать данные в сигнал. С помощью выразительного языка звука и света мы визуализировали эти данные в виде инсталляции, отображающей влияние окружающего мира на биоритмы растений. В пространстве парка светозвуковая инсталляция каждого отдельного дерева превратилась в оркестр. Информация об изменениях внешней среды и реакции дерева преобразовывалась в низкие частоты, резонирующие в человеческом теле. Таким образом, зрители могли почувствовать вибрации при соприкосновении со стволом и ощутить, как дерево реагирует на нашу близость.

Другой проект был направлен на распространение по миру «вести» так называемого «Дерева свободы» — кедра, посаженного в Париже в 1823 году писателем Франсуа-Рене де Шатобрианом. В 1994 году французский архитектор Жан Нувель создал проект здания для Фонда современного искусства Картье в Париже. Кедр Шатобриана был вписан в проект: здание стало как бы витриной для «Дерева свободы». Моя идея заключалась в том, чтобы дать возможность этому символическому дереву «зазвучать» в других частях мира. В результате кедр Шатобриана был соединен с известными японскими кедрами: между «Деревом свободы» и его японским «родственником» была установлена связь с помощью светового сигнала, несмотря на то что их разделяло 9 000 километров. Интерактивные панели, соединяющие деревья, были стилизованы под традиционные панели старинных японских домов. Таким образом, был осуществлен символический диалог между двумя континентами.

Ольга Киселёва

«Сад памяти» в Бабьем Яру

Казалось бы, описанные в двух предыдущих проектах идеи экологического гуманизма не пересекаются напрямую с проблематикой коммеморативных практик. Но визит в Бабий Яр в Киеве весной 2019 года по приглашению Memory Lab, аналитической лаборатории Мемориального Центра Холокоста «Бабий Яр», показал обратное. Бабий Яр сейчас — это, по сути, лес.

Совместно с украинскими коллегами мы встретились с деревьями Бабьего Яра и попытались осмыслить жест самой природы, изменяющей облик места трагедии. Природа как будто заращивает раны, нанесенные человеком. С другой стороны, всматривание в разработанную мемориальным центром карту деревьев Бабьего Яра натолкнуло нас на в общем очевидную мысль о том, что среди растущих здесь деревьев могут быть «свидетели» трагедии. Они подобно древнему вязу из Бискарросса несут в себе память о том, что здесь произошло. Возникла мысль дать голоса этим деревьям, «услышать» их, включить в тот хор человеческих голосов, которые никак не могут договориться о том, как помнить трагедию Бабьего Яра.

Результатом моего воркшопа в рамках работы Memory Lab стала идея проекта «Сад памяти», который будет представлен в феврале 2020 года в фонде ИЗОЛЯЦИЯ. Мы визуализируем «голоса» деревьев: на видеопроекциях зритель увидит графическую репрезентацию записи внутренних движений внутри ствола. Живые деревья служат источником бесчисленных метафор — и в новом моем проекте к уже проговоренным смыслам коммуникации с растениями, сохранения и возрождения жизни добавляется нота коммеморации трагического прошлого.

Для нас метафора дерева как «сосуда памяти», ведущего свой молчаливый рассказ о том, что оно помнит, — это важное послание. Оно говорит о том, что память не означает попытку перенести человека в прошлое. Целью воспоминания о трагическом прошлом является преодоление вызванной им травмы, сохраняя память о нем. Воскресить погибших невозможно, но очень важно зримое присутствие продолжающейся жизни, сохранившей в себе знание о трагическом прошлом. В таком контексте память является посланием о будущем — о том, как сохранить человеческое в нечеловечном мире.