Урбанизм в Херсоне: начало

Цей текст продовжує низку публікацій, які розповідають про життя міст у рамках проекту CSM «Площі свобод», що відбувається в Ужгороді, Херсоні, Чернівцях та Києві в партнерстві з місцевими культурними організаціями. Проект здійснюється за підтримки Міжнародний фонд «Відродження».

С чего началась урбанистическая лихорадка в Херсоне? Попали мы с Сергеем Дяченко (краеведом, историком, членом ICOMOS Украины, архитектором по образованию) на урбанистический форум в Бережаны, познакомились с культовым польским архитектором Чеславом Белецким. Схлестнулись – мы в попытке доказать, что искусство и урбанистика совместимы, он – в сильнейшем скептицизме насчет наших амбиций и славянского менталитета вообще (надо отдать должное, поляков тоже не жаловал).

Признаем: менталитет – штука важная. На тот момент о Херсоне мы говорили жестко: это город с 230-летней историей и 320-тысячным населением, непонятно где работающим. Город крупный по европейским меркам, и безнадежный по ним же. Здесь сохранился замечательный по архитектурно-градостроительным решениям исторический центр, который пережил войны и советское безразличие к исторической архитектуре. Но он явно сдается перед потребительским безразличием нашего времени. В Херсоне нет архитектурной школы, нет инженерно-строительной школы, нет даже отдельно-выделенной школы дизайна интерьера. Понятия публичного пространства не существует, потому что не существует самих пространств. Это из фантастической для Херсона области благоустройства. Благоустройство возможно, конечно, в рамках «пользования» бюджета к очередной пятилетке годовщины основания города, но возвращаемся к отсутствию образования.

Нам и таким же неравнодушным захотелось эти формулировки сделать достоянием прошлого. Год спустя в Варшаве, на аналогичном форуме, Белецкий специально пришел послушать о наших достижениях – «я с вами спорил и потому запомнил». А мы успели провести Первый урбанистический форум и урбан-пикники. И с этого времени слово «урбанист» в родном городе перестали рифмовать с известными вариациями из обсценной лексики. Более того, сегодня в Херсоне каждый второй – урбанист, имеющий свое мнение по благоустройству города. Что даже обидно – ввиду потери нашего статуса «хранителей знаний».

И еще один ключевой момент. Читала Минаева «New Духless 21 века. Селфи2». Зацепила фраза: «Люди десятилетиями живут в состоянии «летом сваливаю», а пока лето не наступило, проводят по сто двадцать дней за границей или залегают на дно внутренней эмиграции, открывая на этом дне «лавки фермерских продуктов», «митбольные», «институты градоустройства», «велодорожки» и прочие интеллигентские финтифлюшки, позволяющие поддерживать коллективную игру в Копенгаген в пределах Дна». Такая злая ирония, касающаяся и нас, урбанистов мелкого, местного разлива. И мы решили сыграть в Копенгаген – ибо не сваливаем даже на лето (море-то рядом), «Дно» нам дорого и почему бы в его пределах не насаждать все вышеперечисленные «интеллигентские финтифлюшки». Коллективно, разумеется.

Играть мы начали через public art – надеясь со временем перейти к его хипстерскому формату (чем Копенгаген, собственно, и знаменит). Отношение в нашей среде к хипстерскому образу жизни – иронично-снисходительное (мы уже из этого как бы повыросли, но «конверсы» еще покупаем). Однако хипстерская версия урбанизма, подразумевающая превращение городского пространства в игровую площадку, где креатив приветствуется и культивируется, – наша тема. Опять же, нам до солидных урбанистических практик мегаполисов – как до Марса. А вот практиковать DIY (сделай сам) – вполне по плечу. Есть такой тренд в урбанистике – «раз право на город не закреплено институционально, его следует реализовывать самостоятельно». Да, это своего рода хакерство – взломать пространство и сделать его пригодным для жизни. Чем мы, тогда еще как группа «COYС Urban», и занимались.

Игры эти на первых порах оказались блицами – долгоиграющая стратегия увядала перед нежеланием муниципалов вникать в понятие «дружелюбного и умного города». Но «урбанистическая» зараза уже охватила ту часть горожан, которая давно хотела перемен.

Площадкой для урбан-экзерсисов стало бывшее Лебединое озеро в парке «Херсонская крепость». Ныне пустой котлован, место это было когда-то почти культовым, в нем, действительно, плавали лебеди и жители любили там отдыхать. Попытки его возродить пока безрезультатны, собранные однажды деньги были, как водится, украдены. И вот два года назад им заинтересовалась активная молодежь, решив проводить там концерты и кинопоказы. Инициатива прошла успешно – для Херсона это была инновация. Люди охотно собирались на публичные просмотры и даже обошлось без алкогольно-разбойных эксцессов, что удивительно для города с заметной гоповской субкультурой. Форум был проведен в формате воркшопа, и потому мы ориентировались, прежде всего, на студенческую молодежь, ведь она – не только будущее города, но и наиболее активная часть городской общины. Наши молодые художники, дизайнеры и архитекторы с энтузиазмом взялись разрабатывать проекты по превращению Лебединки в публичное пространство. Идеи были самые разные: арт-площадки, экстремальный спорт, развлекательная платформа.

Некоторые депутаты горсовета всполошились – привыкли, что за любой активностью стоит какая-то политическая сила. Тем более, культурной. Пришлось писать программное заявление – о целях и задачах форума. Угомонились. Хотя пересохшая «Лебединка» изначально была предметом амбиций, политики, борьбы за власть. И мы снова запустили этот триггер. Но нас это не интересовало. Нас даже не интересовало, будет ли там вода или нет. Нас, как урбанистов, интересовало ее развитие как публичного пространства.

Это был большой риск. Проще было бы теоретизировать и завистливо обсасывать чужие лучшие примеры. Но, работая с художниками, мы всегда хотели доносить идеи языком искусств. Взяли непрезентабельные объекты в парке, где располагалась Лебединка, и превратили их в аттракции. Некоторые с большой долей иронии и провокативности. Чтобы не просто заставить людей изумленно открыть рот, но привлечь внимание к проблемам этой зоны, а заодно актуализировать больные «городские» темы. Это нагляднее и продуктивнее тысячи бесед на тему «единения и крепления наших рядов».

В этой затее нас особенно поддерживали молодые родители, которые с удовольствием наблюдали за нашими действиями по созданию ярких «пятен» в этом унылом пространстве. Дети стали именно той лакмусовой бумажкой, которая все и проявила, – «Ребята, вы молодцы! А можно посмотреть, потрогать, побегать здесь?» Все можно. Для того и делается, чтобы было комфортно. Скептики скажут: «А будет ли хорошо в таких местах не-хипстерам?» Почему нет? Лично наблюдала двух дам бальзаковского возраста, которые сели прямо перед раскрашенными трубами в озере и, неотрывно глядя на них, вели тихую неспешную беседу. Из всех скамеек в парке они выбрали именно это место. Да ведь люди любого возраста страдают от серости и унылости окружающего мира. В чем проблема таких городов, как наш? Они — словно слепые пятна. Вы их не видите. Физически живете в них, не замечая. И вдруг – взрыв эмоций, прозрение, новое видение привычного контекста, в котором, оказывается, есть что-то, радующее глаз. Кредо хипстерского урбанизма – «Можно приспособиться к проблемам города, нельзя приспособиться к скуке!» В этом смысле мы полностью согласны с датским архитектором Яном Гейлом: «Не спрашивайте меня, сколько людей живет в этом городе – спросите, сколько получают от этого удовольствие».

Естественно, мы заигрывались. В силу снобистского отношения к «сельской культуре» я пришла в большую ажитацию, выловив в фейсбуке картину Олексы Манна «Князь і урбаніст Єремія Вишневецький, нащадок Рюріка і Гедеміна, випалює йобане село». И прокомментировала в том духе, что «как-то легко представила огнемет в своей урбанистической руке. Что сдерживает – nobility не мой конек. При всей аристократичности своих привычек, не могу похвастаться соответствующими предками. Ограничиваюсь разбрызгиванием ядовитой слюны. Готовьте кол, пейзане».

Олекса Манн, “Князь і урбаніст Єремія Вишневецький, нащадок Рюріка і Гедеміна, випалює йобане село”

«Пейзане» не замедлили откликнуться: художница из села Большие Копани Маргарита Болгар эмоционально отреагировала на этот экстремистский (по форме) пост: «Не удивляет. Тем же занимается правительство в зоне АТО… Но уверена! Что после выпаливания й-х сел они перешли бы на й-ные города. Так что не надо тешить себя. И никто не станет проверять вашу предысторию».

То, что для меня – игры разума, для нее – больная тема вечного конфликта между городским и сельским. Я предложила ей ответить релевантно – написать ответ Манну и мне в художественной форме. Болгар исполнила. Картина «Новоиспеченные урбанистки ждут superbus в европейский город своей мечты» (толпа разновозрастных дам, стоя спиной к зрителю, жадно всматривается в горизонт) подразумевала, что где-то там, за горизонтом, прячется прекрасный урбанистический мир – что есть фикция, иллюзия, «слепое знамя дураков». И еще картина – «Бабка Параска знищує дуже погану країну Урву». Своеобразный анти-оммаж моим убеждениям заставил более сдержанно высказываться на этот счет. Что, впрочем, фактов не отменяет: Херсон потихоньку пожирается сельской культурой – для районов это метрополия и сюда толпами едут учиться или делать карьеру. Вместе с публичным щелканьем семечек и неубиенным суржиком. К слову, креатив при брендировании Херсонской области уперся в сплошные ланы и прочие «агрокультуры». Арбузный край. Урбанисты настаивают на отдельном, городском бренде – без сельхоз-акцентуации. Плюс рассыпающийся асфальт. Грунтовые дороги вместо гудрона – первый признак урбанистического упадка. Но это уже на совести властей.

Маргарита Болгар, “Бабка Параска знищує дуже погану країну Урву”

Вот так на ментальном уровне возникла первая связь с Ужгородом. Потом мы поехали к Петру Ряске на резиденцию «Вибачте, вільних номерів немає» и погружение в специфическую (тоже далекую от идеального урбанистического образа) атмосферу Ужгорода началось. Завезли сюда основателя херсонского музея совриска Вячеслава Машницкого, с презентацией хер-арта – особого явления современного искусства, взращенного ним и его соратниками на локальной почве. Перформанс, затянувшийся на 3 дня и крайне беспощадный в своей подаче, оставил неизгладимое впечатление у местной арт-тусовки.

Мы, честно говоря, ждали ответный удар, но к нам на проект «Площади свободы» приехал вполне светский и урбанистически подкованный граффити-райтер Cuba Cube, работать с которым оказалось легко и занимательно. Но это отдельная история.

А пока цитата от Бориса Гройса. Парадоксальность его высказываний иногда спорна, но прозрение некоторых вещей – просто поразительное. Об искусстве и утилитарности.

«Сейчас существует такая вещь, как кризис бесполезности. Культура – бесполезное занятие… Сейчас люди хотят быть полезными… Я принимал экзамены в Гонконге и спросил одну девушку, каких немецких художников она знает. Она ответила, что очень любит одного немецкого художника – Йозефа Бойса, который посадил в Касселе много деревьев и принес городу пользу. В Гонконге…. тоже нужен такой художник, потому что деревьев у нас очень мало. И она хочет стать художником, чтобы делать что-то полезное. Это фундаментальное изменение психологии, изменение представления о роли культуры… Капитализм начал эксплуатировать нас больше, но сделал это в ответ на наше собственное настойчивое желание быть полезными, быть эксплуатируемыми. Во времена Маркса рабочих эксплуатировали, но они сами хотели бежать из деревень. Тогда народ спасался от идиотизма деревенской жизни, а теперь от идиотизма культуры и бессмысленности искусства».

Равняемся на Бойса, образцового урбаниста. Мы полезность искусства доказывали в проекте «Музей в публичном пространстве», посвященном провинциальным краеведческим музеям – на основе их коллекций с помощью site-specific искусства мы «вскрывали» глубинку на предмет уникальности. А по результатам этих исследований и арт-проектов выстраивали бренды. Искусство не ради искусства – но для удержания периферии от маргинальной энтропии. Когда тебе есть чем гордиться, ты менее склонен называть свою малую родину «зажопьем». Самый недооцененный капитал городов и сел – их история. Впрочем, ее (родину) надо пиарить не только через историко-архитектурное наследие, но и посредством «медийных» фактов. Кто знает, что:

Чемоданы, которые принесли всемирную славу Луи Виттон, были сделаны из сырья, поставляемого из херсонских земель?

Именно здесь прозвучало первое в Украине «алло»? Более 100 лет назад был установлена первая гражданская радиосвязь в Украине на линии Херсон – Голая Пристань.

Именно здесь писатель Александр Грин увидел парусник, окрашенный солнцем в розовое и красное? Запись в дневнике об этом впечатление вдохновила его на роман «Алые паруса».

Есть у Херсона истовый фанат и пиарщик – Сергей Данилов (Центр ближневосточных исследований, Киев). Попав однажды под сокрушительное обаяние города, он на своей фб-страничке начал кампанию по его продвижению, в ироничной форме, через цитирование чудовищно «желтых» провинциальных новостей и призывы перенести все значимые события страны в это средоточие сюрреализма. Каковая ирония совершенно не скрывает его обсессию этим городом. Из свежего: «Дивують люди, чому ви досі не в Херсоні?» Дійсно, чому?