Бог мелочей

На кинофестивале «Молодость» в программе «4ма» показали фильм Александра Коберидзе «Что мы видим, когда смотрим на небо?». Наталья Серебрякова рассказывает о магии повседневности в этой неординарной работе.

Лиза – фармацевт. Гиорги – футболист. Однажды у ворот школы они натыкаются друг на друга. Обменявшись словами вежливости, пара расходится, чтобы случайно встретиться вновь тем же вечером на безлюдном перекрестке Кутаиси. Поняв, что это любовь с первого взгляда, Лиза и Гиорги договариваются увидеться в кафе на следующий день. Однако герои оказываются прокляты, и на утро они просыпаются в других телах, потеряв при этом свои профессиональные способности. Вечером они приходят в кафе, но не могут друг друга узнать. А судьба продолжает насмехаться: Лиза устраивается в это кафе подавать мороженое, Гиорги же в ста метрах от нее разводит доверчивых горожан на аттракционе с турником.

Грузинский режиссер Александр Коберидзе любит читать сказки. Он читает все сказки, которые попадаются ему под руку – главное, чтобы это были оригиналы. Он хочет решить для себя вопрос – бывает ли магия в повседневной жизни? Медленно и обстоятельно, в течение двух с половиной часов экранного времени, он складывает паззл современной сказки. Для этого для начала он опускает камеру вниз, к земле. Ведь для того, чтобы увидеть небо, нужно твердо знать, на чем ты стоишь.

В кадре первой встречи Лизы и Гиорги мы видим только их ноги и упавшие на асфальт книги. Кажется, что этот прием Коберидзе позаимствовал у французского режиссера Эжена Грина, в фильмах которого зрители часто видят обувь, коммуницирующую между собой. И хотя Эжен Грин – единственный в современном кино, кто часто вместо лиц показывает ноги, он, скорее всего, не сам это придумал, а позаимствовал в более раннем кинематографе. Так, в немом кино большое внимание уделяется ногам актеров. Ведь в ту эпоху считалось, что «человек не может ходить без ног». И если ноги актера обрезались кадровой рамкой, дубль объявляли бракованным.

Немое кино – другая великая любовь Коберидзе после сказок. Он ею заражен с самого начала, с дебюта «Пусть лето больше не настанет никогда». Как и в новом фильме, в этой трехчасовой гей-драме грузинский режиссер обильно использует интертитры. Но, чтобы погрузить в настоящую магию, одних белых букв на черном фоне мало.

«А сейчас на минуту закройте глаза», – спустя полчаса экранного времени предлагает Коберидзе. Он устраивает интерактив, играет со зрителями в жмурки. Эта уловка нужна ему, чтобы показать перевоплощение героев. На месте играющей Лизу актрисы Ирины Челидзе появляется другая актриса – Ани Карселадзе, Гиорги Бочоришвили, играющий Гиорги, сменяет Гиорги Амброладзе. Происходит волшебство, примерно, как в фильме «Счатливый Лазарь» Аличе Рорвахер, когда герой упал со скалы и проснулся невредимым спустя полвека.

Кадр из фильма “Что мы видим, когда смотрим на небо?”

Фильмы Рорвахер и Коберидзе стоят на одной кинематографической полке – магического реализма. И как бы сам режиссер не убегал от желания каталогизировать его творчество, это та самая ниша, в которой покоятся «Вампир» Карла Теодора Дрейера, «Сны» Акиры Куросавы, «Лабиринт Фавна» Бенисио дель Торо, «Хьюго» Мартина Скорсезе и даже «Паддингтон» Пола Кинга. Все эти фильмы объединяет то волшебство, которое в них существует.

Проникнув из изобразительного искусства и латиноамериканской литературы, магический реализм плотно прижился в кино. Магический реализм Коберидзе очень литературноцентричен. Из всех реплик закадрового голоса, к которому прибегает режиссер, мог бы получиться целый роман. В мире Коберидзе живут Франц Кафка и Орхан Памук. Он пишет свой, грузинский «Хозарский словарь», который состоит из поэзии обыденной жизни. Как и в его дебюте, построить новую вселенную помогает музыка. Коберидзе миксует народную грузинскую песню с итальянской поп-музыкой, а Шуберта с Дебюсси. И использует саундтрек брата Георгия Коберидзе, который сочетает разные стили, работая на контрастах. 

К визуальному изображению режиссер также подошел экспериментально, скрестив 16 мм пленку с цифровой камерой. Надо сказать, это еще не самый смелый эксперимент Коберидзе, снявшего до этого свой первый фильм на камеру старенького мобильного телефона Sony Ericsson. Иногда из-за качества камеры картинка в дебюте погружается в полную темноту, воссоздавая альтернативный вариант «Прибытия поезда» (фильм начинается с ожидания на перроне). Не смотря на такие классические аллюзии в дебюте, все же Коберидзе – продолжатель традиций не Люмьеров, а Мельеса, великого фантазера, уносившегося в выдуманные миры. В «Пусть лето больше не настанет никогда» он создавал симфонию летнего Тбилиси. В «Что мы видим, когда смотрим на небо?» Коберидзе обращается к мелочам повседневности, собирая из них энциклопедию Кутаиси. В кадре у него со зрителями, кажется, разговаривают даже бельевые прищепки.

Начать хотя бы с того, что в ночь, когда влюбленные поменяли облик, о «сглазе» их предупредили ветер и светофоры.

Или самый первый кадр в фильме – раздевалка футбольной команды, в которой играет Гиорги. Игроки, один за другим, молчаливо сбрасывают футболки в кучу на полу. Так образуется бесформенная груда белья. Этот ритуал раздевания как будто метафора сбрасывания кожи, перемены облика, который предстоит героям. И такие перекликающиеся друг с другом детали Коберидзе разбросал по всему фильму.

Настоящим макгаффином в картине является мяч. Коберидзе сам не играет в футбол, но, как истинный болельщик, посвятил ему большую часть фильма. Когда внешность Гиорги меняется, он теряет свой дар футболиста. В фильме это показано наглядно: Гиорги даже не может сделать удар ногой по мячу. Но мяч из кино никуда не пропадает. Спустя некоторое время под балконом нового Гиорги появляется группа детей, которым бывший футболист, как дар небесный, молча скидывает мяч. Затем мы видим, как позже мяч плывет по горной реке, дрейфуя на волнах, подобно культовому пластиковому пакету, кружащему на ветру в «Красоте по-американски».   

Кадр из фильма “Что мы видим, когда смотрим на небо?”

Кроме того, в то самое время, когда происходят события в фильме, по сюжету, проходит Чемпионат Мира по футболу. Чтобы добавить в реальность немного нереального, все жители Кутаиси болеют за Аргентину (и Месси), и она побеждает! Для справки: в последний раз аргентинская сборная по футболу побеждала в ЧМ в 1986 году.  

Коберидзе детально и пристрастно рассказывает о мире футбола, не забывая и о магии. В фильме уличные собаки тоже смотрят футбол на летних террасах. Они тоже – болельщицы, и договариваются между собой, в каком кафе будут смотреть игру. Эти фрагменты сняты в документальном стиле, похожем на тот, который использует режиссер в своем дебюте. Как большой любитель и защитник животных, Коберидзе отводит им особое место, делая настоящими героями.

И пока собаки Кутаиси неспешно бродят от одного кафе к другому, так же неспешно развивается и сюжет. Коберидзе, кажется, вообще никогда никуда не спешит, наделяя той же особенностью и своих персонажей. Например, камера останавливается на посетителях кафе, лениво ожидающих свое мороженое. И, кажется, они готовы ожидать его целый час. В другой момент иранский оператор Фараз Фешараки следует за группой молодых актеров, гуляющих по городу. И снова кажется, что у этих людей впереди целая вечность, и можно наблюдать за ними до конца фильма, забыв о Лизе и Гиорги.

И, конечно же, Коберидзе не стал бы любимцем синефилов, если бы не затронул тему кинематографа. Кино у него становится тем самым волшебным инструментом, которое спасает влюбленных. Магический киноглаз Дзиги Вертова существует. Пусть же лето больше не кончается никогда. Так что мы видим, когда смотрим на небо? Мы видим перевернутую вселенную, состоящую из прищепок и светофоров, мячей и футболок, хачапури и мороженого, собак и актеров, режиссеров и футболистов. Потому что все эти мелочи и есть бог.