Память в современном мире. Как мемориальной институции построить диалог с посетителем

Может ли мемориальный музей быть привлекательным? Если мы говорим о привлекательности, не балансируем ли мы на грани… развлекательности? Можно ли говорить о развлечениях и удовольствии в пространстве, созданном для размышлений о трагическом событии? Но ведь если музей не будет привлекательным, в него не придут люди, и само существование музея может оказаться бессмысленным. Для Мемориального центра Холокоста «Бабий Яр» это не праздные вопросы, но содержание ежедневной работы. Ведь мы напоминаем о событиях прошлого и нам критически необходимо найти привлекательный язык коммуникации, который бы не граничил с «диснейлендом».

Перед мемориальными музеями сегодня стоят серьёзные вызовы. Чтобы оставаться центром смыслообразования, музейные институции обязаны находить все новые и новые способы коммеморации.  Например, сразу после Второй мировой войны казалось, что достаточно просто показать, каким ужасом была война, как далеко зашел человек в своем путешествии по стороне зла, а он увидит и ужаснется. Но со временем становилось ясно, что фактологическая демонстрация ужасов Холокоста не рождает в человеке нового опыта. Более того, тему зачастую подавали смягченной.

В 1964 году как протест против подобного буквализма немецкий художник Йозеф Бойс представил необычный проект для Аушвица под девизом «Лечить подобное подобным». Он показал трагедию Холокоста с помощью инсталляции с разлагающейся органикой. Бойс хотел продемонстрировать невозможность эстетического оформления темы, невозможность формализации миллионов смертей. Ведь формализация — это отчуждение. И в лучшем случае посетитель музея сможет усвоить общую информацию.

Joseph Beuys, “Auschwitz Demonstration”, 1956-1964

Памятование трагедии Холокоста поставило перед мемориальной культурой вопрос о том, как проработка прошлого может предотвратить трагедии в будущем. Масштаб задачи определял масштаб проектов мемориализации. В поиске языка репрезентации трагедии Холокоста как того поворотного пункта, который заставил перезагрузить само понятие бытия человека в социуме и ответственности за будущее, трансформировалась мемориальная культура.

Действенным способом преодолеть отчуждение посетителей мемориальных музеев стала практика партисипативного сторителлинга. Этот способ практикует Музей Холокоста в Вашингтоне. Суть ее в том, что посетителю дают возможность идентифицировать себя с человеком из прошлого, прожить вместе с ним определенный период времени, разделить его эмоции. Все это позволяет выйти за пределы собственного опыта. Еще один яркий пример такой практики участия — возможность прочитать еврейскую молитву кадиш за одного из погибших, род которого оборвался. Это акт символического принятия погибшего в число близких людей, метафорическое восстановление семьи.

Башта облич, The United States Holocaust Memorial Museum in Washington D.C.

The United States Holocaust Memorial Museum in Washington D.C.

Эмпатическое пересечение с судьбами людей из прошлого требует предоставить зрителю возможность выбрать из какого-то перечня идентичностей. Эту задачу невозможно решить без цифровых инструментов. Именно они дают возможность зрителю следовать по пути собственных вопросов — не эксперты рассказывают, как понимать тот или иной экспонат, а человек выбирает ту дорогу памятования, которая находит отклик в его душе. Возможность пройти новый путь с каждым посещением музея делает мемориальное пространство еще более привлекательным с точки зрения самопознания зрителя. Он может вернуться к нам с новыми вопросами.

Но и здесь можно столкнуться с опасностью: феерически разработанное цифровое пространство может стать для посетителя развлечением и отвлечь от послания музея. Недаром некоторые музейные институции пренебрежительно называют «диснейлендами». Избежать этого помогут дополнительные инструменты, наполняющие музейные залы неотъемлемыми смыслами, от которых посетителям не спрятаться.

Размышляя о таком смыслообразующем действии человека, который пришел в мемориал, мы приходим к выводу о необходимости учитывать те особенности социальной коммуникации, которые возникают в рамках так называемой культуры Web 2.0. То есть когда члены сообщества участвуют в создании смыслов в мемориальных пространствах. Мы считаем важным вовлекать зрителя в поиск тех ценностей, которые мы готовы отстаивать ради мира, где хотим жить.

Стоит напомнить о концепции французского теоретика коллективной памяти Пьера Нора. Его критика мест памяти с их мертвящей серьезностью направлена на то, что власть диктует людям способ ритуального включения в процедуры воспроизводства идентичности. А это противоречит упомянутому партисипативному сторителлингу. Место памяти, по его мнению, может быть только местом пафоса: здесь нет возможности для эмпатической игры онлайн на деньги с выводом на карту идентичностей, что и формирует ядро привлекательности мемориального музея в прорывных технологиях 90-х годов.

Мемориальная институция третьего тысячелетия может оказаться продуктивной и значимой в жизни современного человека, если мы не будем просто механически погружать человека в момент прошлого, а попытаемся восстановить исторические условия, позволим пережить опыт. В условиях современного мира задачей мемориальной институции оказывается создание точки напряжения между нынешним моментом и моментом прошлого. Именно это напряжение способно сфокусировать энергию человека на выстраивание собственного проекта жизни, вовлечение в конкретную работу, связанную с предотвращением преступлений, смысл которых человек изучает в контексте обращения к прошлому.

Может быть, только сейчас становится понятно, что просто знать о трагедии, распространять информацию и хранить память о ней — это все необходимо, но недостаточно. Чтобы предотвратить подобные преступления, стоит обращаться к базовым ценностям человека, анализировать современные события через призму трагедии прошлого, давать возможность участвовать в инициативах, направленных на защиту прав человека, вовлекать посетителя в анализ собственных действий и действий его современников, показать ему необходимость брать на себя ответственность не только за свою жизнь, но и за тот мир, в котором ему предстоит жить. Это сложная задача, которая стоит перед мемориальными институциями нового поколения.

Возвращаясь к вопросу о привлекательности мемориальных музеев для современного посетителя, мы предлагаем найти точку входа в значимость мемориальных инициатив для человека, предложить ему такое видение современного мира, при котором он сможет не только думать о прошлом, но и протянуть руку в будущее. Именно в такой ситуации события прошлого не превратятся в мертвый груз. Человек не как пассивный созерцатель, но как творец — таким мы видим посетителя мемориального пространства ХХІ века.

 

 

 

Проект «Culture Mirrors» реалізується за підтримки програми Culture Bridges, що фінансується ЄC та здійснюється Британською Радою в Україні у партнерстві з EUNIC.

Коментарі